Думая о своем, Лиза уже стала засыпать, как вдруг громко хохотнул один из сидящих впереди подростков. И дальше, хотела того Лиза или нет, она вынуждена была слушать их болтовню.

— Да ты че, ну ты, Черный, даешь! — просипел хохотнувший подросток. — Это ж прям порнуха какая-то.

— Ага, порнуха… Тебе смешно… — пробубнил тот, которого его сосед назвал Черным. — А моим родакам за нее кругленькую сумму выложить пришлось.

— Не понял, — откинулся на кресле сосед Черного, — объясни поподробнее.

— Ну, это ж меня Шмырь подбил снять эту девицу, — все громче и громче продолжал Черный. — А когда она на меня накинулась, он хоп за мой телефон и снимать стал. А потом, я так понял, на флэшку себе информацию сбросил или на компьютер. Я и забыл об этом. А через пару недель Шмырь мне звонит и говорит: «Если тысячу долларов через день не достанешь, кино, там где ты с девицей кувыркаешься, твоим родакам на комп по Интернету сброшу и еще распечатаю в виде фоток и по почте пошлю».

— Ну, и что ты на это? — спросил сосед Черного, по голосу, похоже, чуть помоложе, с явным интересом.

— Что-что… Дурак я был. Послал Шмыря куда подальше и забыл. А через три дня мамаша мне с батей такое устроили! В общем, переслал Шмырь все это и папаше моему, и мамаше прямо на работу. Смотри — не хочу. А потом перезвонил и предупредил: если деньги, тысячу долларов, через два дня на такой-то счет не перечислите, все это кино у всех ваших коллег и партнеров по бизнесу в компьютерной почте появится.

— А родители? — явно настороженно спросил сосед Черного.

— Родители… Им дешевле меня в лагерь послать, от греха подальше, чем за мои проколы расплачиваться, — сказал Черный.

— Нет, я о том, платили они Шмырю или нет…

— Куда ж им деваться. Ясное дело, платили.

— Да… А я не могу в толк взять, откуда у Шмыря и Головы такие тачки крутые…

— Тебя, Вадик, я так понимаю, тоже Шмырь на крючок поймал? — спросил Черный.

— И что из этого?

— Да ничего… Просто, если ты соскочить с крючка хочешь, ничего у тебя не получится… Они тебя достанут!

— Ай, если что, пусть мама со своим хахалем разбираются! А мое дело — сторона! Послали в лагерь и послали!

— А какую они им предъяву сделать могут? — поинтересовался Черный.

— Да Голова там кого-то со своими колбасили, а я сбоку стоял.

— А я, я где тогда был? — встревожился Черный.

— Да мне почем знать, где ты был?

— Ну я там есть?

— Я не всматривался.

— А то, если я там есть, они по новой на родаков моих наедут.

— Кроме этих записей есть еще кадр, где мы голые с тобой, с Головой и со Шмырем фоткались, когда купаться ездили.

— Ну?

— Что «ну»? Они там как-то сделали, что мы теперь голые на фоне Красной площади стоим.

— Вот это круто! А я этого не видел.

— Мне уже прислали. И тебе пришлют. Или твоим родакам, — пообещал Вадик и вздохнул.

— Да, ну мы с тобой попали! Если они и правда этот кадрик пошлют родакам, лучше домой не возвращайся.

— А я и не вернусь! — вдруг сказал Вадик.

— Я бы тоже не вернулся, — понизив голос, сказал Черный, — но на что прикажешь жить?

— А мне маман карточку дала, и так бабла на карманные расходы. На первое время хватит. А там видно будет!

— А, ну тогда да. Тогда конечно… — вздохнул Черный. — Везет тебе. А мне, считай, ничего не дали. А остальное, сказали, вышлют.

Лиза все-таки задремала. А когда проснулась, поняла, что в салоне происходит нечто экстраординарное.

Она посмотрела в ту сторону, откуда обычно появлялась стюардесса, и увидела страшную картину. Стюардессу хотя и одной рукой, но крепко, мертвой хваткой, держал какой-то здоровенный волосатый детина. Другая его рука была поднята. В ней красовалась какая-то коричневая коробка с торчащими из нее проводками.

— Всем сидеть, не двигаться! Иначе взлетим в воздух! — гулко, с надрывом выкрикнул мужчина.

В салоне повисла мертвая тишина.

И тут вдруг Лизе показалось, что мужчина, схвативший стюардессу, и сам не знает, что ему делать. Одет он был как-то странно. Хотя и в Москве было жарковато, а летели они вообще в южную страну, на мужчине был теплый серый свитер, белый длинный шарф и серая шапочка, натянутая почти до бровей.

Лиза взглянула на сидящего рядом Глеба, тот чуть слышно пробормотал:

— Не бойтесь.

А потом, наклонившись к ее уху, добавил:

— Оружия, даже холодного, у него нет.

— У него же бомба… — шепнула Лиза.

— Это бабушка надвое сказала.

— А чего вы хотите? Какие у вас требования?! — вдруг выкрикнул кто-то из подростков.

— Мои требования просты: когда мы прилетим — белый лимузин и моя бывшая жена! — выкрикнул мужчина, разбрызгивая слюну.

— Давайте я передам ваши требования на землю, — прохрипела стюардесса.

— Меня не проведешь! — продолжал кричать мужчина. — Я выдвину конкретные требования, когда мы приземлимся в Бишкеке. Моя жена живет в Бишкеке.

— Он, по-моему, ненормальный, — покачала головой Лиза.

— Похоже на то, — согласился Глеб.

— Если хоть один из вас сейчас пошевелится, мои люди взорвут самолет… — выкрикнул мужчина, не выпуская стюардессу, и его остекленевшие водянистые глаза вдруг налились кровью.

— Если его люди такие же шальные, как он, мы пропали, — прошептала Лиза.

— Нет у него никаких людей, — уверенно сказал Глеб и добавил: — И взрывного устройства тоже, похоже, нет.

— А в туалет можно? — спросил кто-то из подростков.

— Пи-пи или а-а-а? — на полном серьезе спросил мужчина.

— Рыгнуть мне нужно, — сказал подросток.

Мужчина на миг задумался. Но этого оказалось достаточно, чтобы Глеб в прыжке достал мужчину, оттеснил его в сторону, освободив стюардессу, выбил из рук террориста коробку, сорвал с его шеи шарф и крепко стянул им кисти противника. Затем он швырнул мужчину в кресло и сам сел рядом.

Пассажиры, облегченно вздохнув, оживились.

— О, чувак дает! — восторженно выкрикнул Вадик.

— Он по ходу у нас в лагере приемы разные показывать будет, — сообщил Черный.

— Да, я бы не против научиться так, как он, махаться, — покачал головой Вадик.

— Научишься, — сказал Черный. — Он для того и летит с нами.

— Видал, как он этого типа скрутил…

— А что, это у него не бомба была? — спросил Черный громко.

Один из сидящих впереди ребят с разноцветными дредами схватил с с пола коробку и закричал: