– В прошлый раз в вашей истории были ведь еще и другие отношения, верно? – осторожно спрашивает она, сверяясь с записями.

Согласно киваю, но развивать тему не хочу. Я рассказала хорошие новости и не хочу портить их, вороша воспоминания, которые выворачивают душу. Пусть хотя бы раз хорошие и плохие эмоции не осаждают меня одновременно.

– В конце сессии мы обсудим, что делать с вашими препаратами: как они могут повлиять на вашу беременность и что вам вообще следует принимать. И очень важно, чтобы вы продолжили посещать наши сессии, – у вас будут скакать гормоны и крайне вероятно, что ваши фобии и страхи из прошлого могут усилиться.

– Да, конечно.

– Пока что давайте вернемся к тому, почему вы опоздали.

– Я… Оказалась в затруднительном положении.

– То есть?

– Я поняла, как сильно не доверяю людям. И они мне тоже, – сообщаю я, затем некоторое время молчу, собираясь с мыслями. – Я совершенно необоснованно обвинила Ноя в измене… По крайней мере, в этот раз.

– Так? – поощряет меня доктор Эверетт.

– Эта женщина… выкинуть ее из головы не могу.

– Вы сейчас, – начинает доктор Эверетт и еще раз сверяется с записями, – про Лорен говорите?

– Да, – вздыхаю я.

– И почему вы вспомнили ее сегодня, и как это связано с потерей доверия к вашему мужу?

– Я думала, она была в нашем доме.

– Внутри вашего дома?

– Да.

Я вдруг представляю, как она роется в моих шкафчиках, как прикасается к нашим с Ноем личным вещам, и во мне просыпается гнев. Я неловко ерзаю на месте.

– Меня посетило такое угнетающее чувство… Как будто мы вернулись к тому, с чего начали, и неясно, смогу ли я вообще снова пройти через все это, – делюсь я и пожимаю плечами. – Я ощущала себя беспомощной.

Она указывает на мое обручальное кольцо.

– Он ваш муж.

Я тоже перевожу взгляд на кольцо и некоторое время рассматриваю, как свет от лампы искрит в его бриллиантовых гранях.

– Но…

– Почему все время какое-то «но»? – мягко прерывает меня доктор Эверетт.

– Она отобрала у меня Ноя, когда я отчаянно нуждалась в нем.

– Вы это так видите?

– Нет, не я это так вижу. Это так и есть, и это основано на фактах, а не на моем личном мнении.

Я смотрю, как она перелистывает записи.

– Вы вините Лорен больше, чем Ноя?

– Да, – я смахиваю с рукава несуществующую пылинку. – Это она тут агрессор.

– Давайте обсудим это событие. Почему Лорен единственная, кто в нем виноват? – Доктор Эверетт пристально смотрит на меня своими бездонно-голубыми глазами. – Почему Ной не ответственен? Я не хочу быть грубой, он все-таки ваш супруг. Просто пытаюсь понять.

– Это нормальный вопрос, – слабо улыбаюсь я. – Мы были пьяны, и Ной, и я. Мы тогда праздновали, и Лорен должна была остаться у нас. Так что я думала, что все будет нормально, и просто сказала им идти домой, а я проверю, чтобы наш друг благополучно уехал. Я их обоих знаю еще с колледжа и доверяла им – пока не вошла в спальню и не увидела их в постели.

После этих слов я понимаю, что плачу – это все еще слишком тяжело для меня. Тот момент быстро воссоздается в моей памяти: я вхожу в темную спальню, на моем лице написан ужас, потому что я слышу, как стонет Ной, и еще слышу этот странный гортанный звук. И понимаю, что этого не должно быть, этого не должно происходить в моей кровати. Ошеломленная, я говорю себе, что ошибаюсь, что Лорен, наверное, привела кого-то с собой, – я просто отказываюсь это принимать. Потому что это в итоге подрывает мое доверие, мою собственную преданность и верность. Это не говоря об эмоциональном ущербе, который мне тогда нанесли.

Доктор Эверетт наклоняется, чтобы передать мне салфетку. И снова дежавю – я вспоминаю, как давала салфетку Элли.

– Вы чувствуете, что Лорен сделала это вам назло?

– Да, – соглашаюсь я, утираю мокрые щеки и нервно тру нос. Затем продолжаю: – Еще тогда она пыталась приударить за Ноем, а я просто игнорировала все признаки. Друзья мне сказали, что он ей нравится, что я должна за ними приглядывать, но мне казалось, она никогда так со мной не поступит. Даже если это правда. Господи, да мы же в одной комнате жили. Мы были подругами.

– И сейчас вы боитесь, что история повторится, что она каким-то образом снова окажется у вас дома, в вашей кровати, претендуя на вашего мужа?

– Честно? Да. Я не хочу, чтобы она вообще больше появлялась в моей жизни. В наших с ним жизнях.

– Но почему вы вспомнили об этом сегодня, Шарлотта? – спрашивает Эверетт. – Вам показалось, что возможная беременность как-то вернет ее в вашу жизнь?

– Я знаю, как много для нее значат дети.

– И у нее их нет?

– Насколько мне известно, у нее не может быть детей. Что-то с яичниками.

– Хорошо, вернемся к моему вопросу, – настаивает она и кликает ручкой. – Как это все связано с вами?

– Я боюсь, что у нее все еще есть чувства к Ною.

– Или, может быть, у Ноя все еще есть чувства к ней? – мягко спрашивает доктор. Я пытаюсь разобраться в своих ощущениях и понимаю, что ее слова отзываются во мне болью правды.

– Что вам нужно, чтобы вы снова начали доверять своему мужу? – задает доктор следующий вопрос и наклоняется ко мне. – Я хочу, чтобы вы сказали это вслух. Подведите для себя черту, Шарлотта.

– Мне нужно знать, что они не общаются.

– А еще?

– Чтобы он чаще был рядом со мной, – отвечаю я, осознаю, что это довольно расплывчато, и уточняю: – и физически, и эмоционально.

– И учитывая беременность, вы нуждаетесь в том, чтобы чувствовать себя уверенно. Так?

– Да, конечно, – соглашаюсь я и расстроенно зарываюсь руками в волосы. Голова теперь болит так, словно кто-то расколол мне череп и стучит прямо по полушариям мозга. – Я должна знать, что моя семья в порядке. Что не произойдет ничего, что может ее снова разрушить. И я понимаю, что ничего вечного нет, но уже слишком устала чувствовать себя одинокой.

– Да, но у вас кое-что есть, Шарлотта. Свои собственные способы справляться с трудностями, копинговые стратегии. Мне уже явно видно, что за время нашего общения вы стали сильнее, что вы успешно прикладываете усилия, чтобы пройти через эту ситуацию и оставить ее позади, а это далеко не легко. Я восхищаюсь вашей способностью прощать.

Я киваю и так сильно сжимаю салфетку в своей руке, что она рвется.

– Лорен больше не стоит на пути вашего счастья. Только вы сами, Шарлотта.

Нас прерывает настойчивый писк таймера, в очередной раз сигнализирующего о том, что сессия уже закончена. Я даже с некоторым трудом встаю с дивана.