— Гад! Сволочь! — дико заорал Иван Иванович. — Я прикончу тебя! — И бросился на противника. Он получил удар в челюсть, но не остановился и даже не зажмурил глаза, желая любой ценой дотянуться до ненавистного лица.

Майор позволил себя ударить. И прекратил бой.

— Ну вот, а вы говорите — бить боится. Если раздразнить — не боится.

— Так что же, мне его каждый раз «дразнить»?

— Дразните! И вот что еще, не надо его учить многим приемам. Он их все равно не осилит. Довольно с него нескольких. Двух, может быть, трех. Но очень хорошо поставленных. Каких — сами решите. Только обязательно боевых приемов. По-настоящему боевых. Удар в кадык или пальцами в глаза или что-то вроде этого. Доведите их до автоматизма. До мышечного рефлекса. Чтобы он, если бьет, бил только так. И чтобы он вначале бил, а потом думал.

— Я не уверен...

— Я уверен! Этому даже зайца можно обучить, если долго головой о татами бить! Знаете, кто это сказал?

— Никак нет.

— Антон Павлович это сказал. Чехов. И еще майор Проскурин! Если вам Чехова мало!

Генерал Петр Семенович сидел в своем кабинете. Обхватив голову руками. На столе Петра Семеновича поочередно звонили телефоны, но трубки он не поднимал. Телефоны замолкали и тут же начинали звонить снова.

Петр Семенович не слышал звонков. Петр Семенович ничего не слышал.

В приемной суетливый, с побелевшим лицом капитан то и дело прикладывался ухом к замочной скважине и к щели, идущей вокруг двери.

— Ну что?! — напряженно спрашивали столпившиеся в приемной старшие офицеры. — Что там происходит?

— Тише! Я и так ни черта не слышу! Офицеры затихали, нервно сминая в пальцах незажженные сигареты.

— Слышь, капитан, ты с чего взял, что что-то случилось?

— Да тише вы, в конце концов!

— Нет, ну с чего ты взял-то?..

— С того и взял! Я его таким ни разу не видел. Вообще ни разу! Он как утром зашел, так я и понял, что случилось.

— Что случилось?

— Откуда я знаю.

— Может, сокращение?

— Реорганизация. Они называют сокращение реорганизацией. Они давно грозились.

— Кто грозился?

— Да все грозились! Начальство, демократы эти драные.

— Этим точно неймется. Этим армия поперек кадыков.

— Тихо! — поднял палец капитан. Все замерли.

— Ну что?

— Непонятно. Телефоны звонят, а трубку он не берет...

— Может, тебе к нему зайти?

— Как зайти? Он на ключ закрылся. И сказал, никого к себе не пускать! Пять часов уже сидит.

— Что же... Что же на самом деле происходит? Сокращение? Или, может, его того?

— Кого того?

— Генерала — того. С кресла — того.

— Тогда и нам не усидеть.

— Я же говорю — сокращение...

Генерал тихой суеты, царящей в его приемной, не замечал. Потому что из кабинета не выходил. Путь из кабинета генералу был заказан.

Несколько часов назад Петру Семеновичу с телефона-автомата позвонил капитан Борец. И очень кратко сообщил, что на дачу генерала совершено нападение. Вверенные Борцу бойцы, по всей видимости, погибли. Или попали в плен. Что может еще хуже, чем если бы погибли. Кто напал и по какому поводу, капитан не сказал. Потому что сам не знал. Явиться к генералу на доклад Борец отказался. И вообще вел себя как-то странно. По всей видимости, капитана Борца так же, как его бойцов, можно было списывать со счетов. Капитаны, нe выполняющие приказы генералов, — те же покойники.

Петр Семенович сидел в своем любимом кресле за своим любимым столом, обхватив голову руками. И подводил итоги.

Безрадостные.

На столе, рядом с перекидным календарем, на котором после вчерашнего числа не было записей, лежали так и не пригодившиеся авиационный билет до Брюсселя и заграничный паспорт с открытой визой.

Из Брюсселя генерал должен был выехать в Германию и через нее в Швейцарию. Но не выехал. Потому что на его пути встал загадочный и вездесущий Иванов Иван Иванович.

Возле таможенной стойки встал.

Кто он такой, этот Иванов? Что за издевательский псевдоним у этого Иванова — Иванов. Да еще Иван Иванович! Если судить по результатам его деятельности, его фамилия должна быть не Иванов, а Рэмбо.

Почему он оказался возле стойки?

Как он узнал?

Вопросы, не имеющие ответа. Вопросы, на которые отвечать не имеет смысла. Потому что поздно отвечать.

Не важно, почему. Важно, что возле самой последней черты, в момент посадки генерала в самолет, у таможенной стойки оказался именно Иванов. Он, и никто другой. Других бы генерал, возможно, не испугался. Но Иванова, за которым два десятка трупов...

Недооценил он в свое время Иванова. Очень сильно недооценил. Думал, тот мелкий бандит. А вышло вон как! Вышло, что этот «мелкий бандит» между генералом и партийными миллионами крепче границы встал!

Так встал, что обойти невозможно!

Неужели он действительно считает, что эти деньги принадлежат ему? Неужели таким образом он оберегает их от конкурентов? От всех! Если — да, то от одного конкурента он избавился точно.

От Петра Семеновича избавился.

Совсем избавился...

У генерала не осталось больше сил драться за это легендарное, хранящееся в швейцарских банках золото. И не осталось личного состава, с которым можно было драться за это золото. Весь его личный состав погиб или дезертировал с поля боя. На котором в одиночку не воюют. А если воюют, то никогда не побеждают.

Его игра закончена. Петр Семенович встал, подошел к личному сейфу, открыл его и вытащил свой, о котором почти никто не знал, ноутбук. Он включил компьютер, ввел пароль и нашел интересующий его файл. В содержании которого, кроме него, никто никогда не разобрался бы. Он пролистал десять страниц бессмысленных колонок цифр, пока не нашел известный ему абзац, который ничем не отличался от тех, что были до него и были после него. Абзац, в котором хранилась самая важная для генерала информация. Информация о счетах.

Петр Семенович выделил требуемый ему фрагмент и... нажал клавишу уничтожения информации. Всей выделенной информации. Нажал и вышел из программы.

«Вы хотите сохранить внесенные изменения? — на всякий случай спросила умная машина. — Да? Или нет?»

«Да!» — ответил Петр Семенович. Машина выполнила выбранную человеком команду. Информация о банковских счетах, где хранилось золото партии, была вытерта из памяти компьютера. Необратимо вытерта.

Оставались еще дискеты, которые прихватил с собой исчезнувший в неизвестном направлении Борец. Но они для желающих заполучить чужие деньги были совершенно бесполезны. На них были записаны номера счетов, но совсем других счетов, не тех, где хранились деньги. Или, возможно, даже не счетов. А просто ряды ни о чем не говорящих чисел...