– А ты говорила, он кусается. Как не стыдно обманывать. – Он взял пса под мышку.

Моцарт немедленно притих, но его маленькие глазки светились восторгом. Он смотрел на Адриана таким же обожающим взглядом, каким прежде одаривал только Рея.

Шарни сглотнула.

– Обычно он не такой дружелюбный, – растерянно сказала она. – Особенно с незнакомцами.

– Может, он просто рад выбраться оттуда, – Адриан кивнул на здание клиники. – Не понравилось сидеть взаперти. Давай, поехали домой. Он какой-то слишком худой.

– Он почти перестал есть после смерти Рея, – поделилась с ним Шарни. – И я давно не видела его таким счастливым. Мне не хочется говорить это, но мне кажется, он принял тебя за Рея.

Хотя она и сказала эти слова вслух, сама она верила в них с трудом. Собаки ведь узнают людей не по внешности. Больше по запаху, по голосу. Собаку нельзя обмануть.

И все-таки Моцарт обманулся. Шарни начала подозревать, что это исключение из правил.

– Если и так, – спокойно сказал Адриан, – я совсем не возражаю. А ты? Что в этом плохого, если он снова станет счастливым? Ты же счастлив, малыш? – спросил он, поглаживая Моцарта.

Моцарт завилял хвостом.

– Видишь? – засмеялся Адриан. – Он счастлив. Смотри, мамочка, он всем видом говорит тебе, что пора домой и он голоден.

Ее передернуло – Адриан назвал ее мамочкой? Она знала, он ничего не имел в виду, но все же это напомнило ей, что он сегодня чуть не вошел в детскую. Если он так и будет слоняться у нее дома, ей рано или поздно придется рассказать ему, что она потеряла ребенка. Если не она, кто-нибудь другой постарается. Например, вездесущая Луиза.

Нет уж, лучше она сама это сделает.

Шарни села за руль и посмотрела на Адриана. Как он отреагирует, когда она расскажет ему? Поймет ли, что на самом деле скрывается за закрытой дверью? Захочет ли увидеть?

Он ведь не совсем бесчувственный человек. Еще вчера он проявлял заботу и демонстрировал нежность. Но он все же холостяк. Разве сможет холостяк понять, каково этого – потерять ребенка, да еще так страшно?

Он наверняка решит, что я сумасшедшая.

Шарни столько лет берегла детскую, не слушая советов Жанис, которая предлагала все раздать благотворительным организациям, потому что именно в этой комнате она давала волю своему горю и отчаянию.

По правде говоря, она больше не собиралась так поступать. Раз уж она нашла в себе силы решиться на переезд, ей придется послушаться Жанис.

А если Адриан поможет мне? Если он будет рядом, мне будет легче справится со всем этим. Так я хотя бы не стану постоянно плакать…

– Ты такая молчаливая, – заметил Адриан.

Шарни очнулась от мрачных мыслей и с удивлением поняла, что они почти на месте. Хотя она даже вспомнить не могла, как завела машину и уж тем более как доехала.

– Я задумалась.

– Надеюсь, о чем-то хорошем.

– На самом деле я представляла, как удивится моя соседка, когда увидит тебя. Твоя машина очень приметная, а старушка Луиза никогда не пройдет мимо чего-то нового. Она непременно найдет предлог, чтобы заявиться ко мне – рано или поздно. Вон ее дом, – показала Шарни на коттедж из красного кирпича.

– Какой смысл волноваться о том, чего не можешь изменить, Шарни? С Луизой мы разберемся, когда придет время.

Шарни понравился ход его мыслей. Она воспитывалась в семье, в которой не принято было волноваться о будущем. Хотя Рей постоянно о чем-то переживал. Его приемная мать была очень нервной, беспокойной женщиной, вот он и вырос чересчур чувствительным и не приспособленным к жизни.

– Ты забыла купить молоко, – напомнил Адриан, когда она вывела автомобиль на подъездную дорожку.

– Ничего, обойдусь. Завтра спокойно схожу за покупками.

– Ты уверена? Я могу купить, если надо.

– Не стоит. Моцарт расстроится, если ты сейчас уйдешь. Пойдем в дом, попробуем накормить его.

Ей было радостно видеть, как Моцарт жадно поглощает содержимое миски.

Что станет с ним, когда, Адриан вернется в Сидней? А ведь это непременно произойдет.

Шарни не питала никаких иллюзий насчет Адриана. Он принял вызов. Не смог стерпеть, что рыбка соскочила с крючка. Именно поэтому он здесь, думала она. Даже не ради секса, тут он не солгал. Несомненно, он мог получить секс в любое время и от куда более красивых женщин.

Нет, он здесь для того, чтобы одержать очередную победу.

Она читала о таких людях в книгах по психологии, которые Рей покупал для того, чтобы разобраться в себе. Она прочла их довольно много в последнее время, пыталась понять саму себя.

– Приятель, да ты изрядно проголодался, – усмехнулся Адриан. – Может, мне погулять с ним?

– Не нужно, у него есть свой выход на улицу, – ответила она, показывая на маленькую лазейку, которую Рей соорудил в задней двери. – Он сам выбирается наружу, когда ему нужно. Я запираю этот вход только ночью, чтобы опоссумы не залезали в дом.

– А как насчет плохих парней?

– Ты не пролезешь.

Адриан усмехнулся.

– Все еще думаешь обо мне как о плохом парне? Будь я таким, уже давно сделал бы то, чего тебе на самом деле хочется. Я мог бы заставить тебя умолять меня сделать это, даже не дотрагиваясь до тебя.

– Никогда! – воскликнула Шарни.

Мужчина зловеще улыбнулся.

– Никогда не говори никогда, дорогая. Потом можешь пожалеть о своих словах.

Шарни вспыхнула.

Почему его слова заставили гореть не только ее щеки, но и все тело? Во рту у нее пересохло, сердце бешено билось в груди.

Прищурившись, Адриан направился мимо нее к выходу.

– Я вернусь завтра утром, – крикнул он уже у дверей.

Шарни медленно опустилась на стул. Одновременно с ревом мотора отъезжающей машины в кухню ворвался Моцарт.

– Он уехал, Моцарт, – тихо сказала Шарни.

Пес помчался в гостиную. Шарни знала, что он сейчас делает – рыскает по комнатам. Он часто так делал после того, как погиб Рей.

И на этот раз, совершив обход, пес вернулся на кухню, но не улегся по привычке в углу и не стал тихонько поскуливать – он вскочил на стул, на котором только что сидел Адриан.

Он ждет, поняла Шарни.

Ждет возвращения своего хозяина.

Так же, как и я, грустно подумала она.

Будет ли он завтра целовать ее? Займется с ней любовью? Нет смысла притворяться, что она его не хочет.

А если он не хочет ее? Что, если он заставит ее ждать? Она просто не выдержит эту пытку.