Надзиратели скидывали с обрыва тюки с вещами, ориенты вытаскивали из пещер баклажки с водой, мешки и коробки с провизией. Часть провианта грузили на лодки, другую часть заматывали в парусину — их возьмут с собой те, кто будет добираться до Лайдары пешком. Вскоре лодки засновали между шхунами, распределяя груз и людей. Ближе к обеду небо посерело, снег повалил хлопьями. Еле ощутимый ветерок то и дело менял направление. Иштар бродил по размытой границе между грязью и морем, мрачно наблюдая за плоским хороводом снежинок над водой.

К нему подбежали девять ориентов, доложили, что шхуны готовы к отплытию, и вытянулись в ожидании дальнейших распоряжений.

— Рулевые, шаг вперёд, — приказал Иштар.

Из строя вышли три человека.

— Слушайте внимательно. Дважды повторять не буду, — сказал Иштар. — Идём кильватерной колонной. Снимаемся с якоря на левый галс, ложимся бейдевинд и вступаем под все паруса.

Люди смотрели на него с таким видом, словно он нёс околесицу.

— Что непонятно?

— Мы знаем, как надо вытаскивать якорь и поднимать паруса, — огрызнулся кто-то. — Объясни, какой колонной мы идём.

— Кильватерной. В кильватер друг другу. — Иштар с презрением посмотрел на моряков, которые ни черта не смыслили в мореплавании. — Нос в корму — так понятно?

— Понятно, — произнёс осанистый мужик. — А теперь ты послушай. Перед нами умничать не надо. Мы своё дело знаем. Твоя задача — говорить: «Лево руля, право руля, так держать, стоп». Остальное тебя не касается.

В другое время Иштар одним ударом выбил бы наглецу зубы, чтобы на всю жизнь запомнил, как надо разговаривать с ракшадом. Но сейчас смотрел на ориентов и понимал, что излишнюю самоуверенность и заносчивость кулаком из них не выбьешь. Их должно рассудить море.

— Что в вашем понимании — стоп? — поинтересовался Иштар.

— Поставить паруса так, чтобы шхуна оставалась почти на месте.

— Это называется «лечь в дрейф».

— Скажешь «стоп», мы поймём.

— Хорошо, — согласился Иштар.

— Вот и договорились, — произнёс осанистый моряк, кивком позвал приятелей за собой и потопал к лодке, в которой уже сидели Йола, Малика и Мун.

Иштар ухмыльнулся. Приключение обещает быть весёлым.

***

К удивлению Иштара, первый день прошёл без происшествий. Дул лёгкий ветерок, шхуны летели на всех парусах, разгоняя полупрозрачные облака снежинок. За бортом на шлюпбалке покачивались лодки. На палубе головного судна не было никого, кроме трёх моряков, ракшада и старейшины. Иштар стоял на носу шхуны и порой выкрикивал короткие команды. Малика приносила еду и воду. Потоптавшись рядом с Йола, возвращалась в трюм.

К вечеру резко похолодало, снегопад усилился. С наступлением темноты на корме встали два старика с факелами — они должны были подавать сигналы идущей сзади шхуне, на корме которой также заступили на дежурство два сигнальщика. Каждый час проходила смена вахты: чередовались женщины, старики, подростки. Йола избегал смотреть на Иштара. Видимо, понял, что зря не взял ещё двух крепких моряков.

Перед рассветом Иштар вытравил якорь-цепь на треть, снял куртку. Спустился по цепи и распластался над чёрной шероховатой водой. Слушая внутреннее и поверхностное дыхание моря, продолжал отдавать команды.

Утром снег повалил как из необъятной бездонной корзины. Не было видно ни неба, ни горизонта, ни идущего сзади судна. Факелы в руках сигнальщиков трещали и выплёвывали клубы дыма.

Иштар приказал лечь в дрейф и поднялся по якорь-цепи на борт. Побегав по палубе, вернул чувствительность телу. Из трюма появилась Малика. Иштар взял у неё бутерброд с сыром и отошёл к фальшборту. Облокотившись на планширь, посмотрел вниз — снежные завихрения скрывали море.

— Принести куртку? — спросила Малика.

Всматриваясь в белую пелену, Иштар отрицательно покачал головой.

Малика притронулась к его спине:

— Ты замёрз.

Иштар отшатнулся:

— Никогда больше так не делай!

— Ты чем-то встревожен. — Малика заглянула ему в лицо. — Да? Что-то не так?

— Иди к женщинам, — сказал он и, растирая грудь, направился на нос судна.

Спустя некоторое время начался опасный участок пути. Нависая над водой, Иштар выкрикивал команды и мысленно молил Всевышнего срезать верхушки рифов на тот случай, если он, великий воин, неправильно растолковал шёпот моря.

Раздался треск.

— Лечь в дрейф! — проорал Иштар и птицей взлетел на палубу.

Из трюма высыпали женщины и старики.

— Всем назад! — приказал Иштар и устремился на корму. Забрал у старика факел, завертел над головой. — Шхуна-2!

— У нас порядок, — донеслось из снежной пелены. — Это на последней шхуне.

Иштар грязно выругался:

— Нос в корму! Неужели непонятно?

— Лодки на воду! — раздалась команда Йола.

— Отставить! — крикнул Иштар и устремился на нос судна.

Йола бежал навстречу:

— Спускайте лодки!

— Отставить! — заорал Иштар. — Шхуна-2! Стоять на местах! — Схватил Йола за локоть, притянул к себе. — Я сказал: сто сорок человек в один трюм. Думаешь, почему я так сказал? Я объясню, если ты тупой.

— Мы их не бросим, — прохрипел старейшина.

— И на суднах будет по триста человек.

— Мы грузили больше.

— Сейчас мы в опасном районе. Приближается шторм. Пока забьём трюмы до отказа, пройдёт не один час. Перегруженные шхуны потеряют скорость. И первая же волна выбросит нас на рифы.

— Струсил? — выплюнул Йола. — Так и скажи, что струсил. Мы поймём.

— Думаешь, я боюсь смерти? Посмотри на меня, старик! Я боюсь смерти? — Иштар оттолкнул Йола. — Погибнут все или выживут четыреста человек. Это твои люди, старик, — тебе решать.

Йола кивнул морякам:

— Лодки на воду!

Через два часа потяжелевшие шхуны продолжили путь. Ближе к вечеру ветер утих, паруса безвольно повисли. Моряки без передышки поворачивали их, пытаясь поймать хотя бы малейшее движение воздуха. Все понимали, что утекает бесценное время. Иштар надел куртку, прошёл на нос судна. Заложив руки за спину, устремил взгляд на невидимый горизонт.

— Затишье перед бурей? — прозвучал рядом голос Малики.

— Женщина! Твоё место в трюме.

— Хватит, Иштар! Надоело!

Он передёрнул плечами.

Малика облокотилась на планширь, посмотрела вниз:

— Под нами рифы?

— Да.

— До Ветонского кряжа ещё далеко?

— Море искажает понятия расстояния и времени. В море всё по-другому.