После чего они с Барримором обменялись улыбками, и Патрик, вопреки всякой логике, неожиданно почувствовал себя в роли мужа, которому чуть ли не на глазах изменяет жена. Ему потребовалось все самообладание, чтобы удерживать на лице маску безразличия. Чтобы благодарно кивать, когда ему наполняли бокал. Чтобы спокойно положить руки на стеклянную крышку стола, вместо того чтобы в гневе стиснуть их в кулаки.

Параллельно с этим Патрик весьма преуспел в мысленном созерцании великолепия Гималаев на горизонте, четких силуэтов монахов в оранжевых тогах на фоне лазурного неба, насладился перезвоном монастырских колоколов, разносящихся над высокогорными плато Тибета.

Вся беда заключалась в том, что он прекрасно знал: поиски путей к миру надо начинать не на карте Азии, а в собственном сердце. Его же сердце было сейчас полем битвы…

Внезапно на выложенной кирпичом дорожке, огибавшей дом, послышался звук шагов, а вслед за этим в патио появилась женщина лет тридцати пяти.

— Привет! — Заслоняясь от солнца рукой, незнакомка нерешительно остановилась. — Извините за вторжение, но ремонтники в соседнем доме сказали мне, что именно здесь я смогу найти нужного мне человека.

Ее голос — очаровательно хрипловатый и богатый оттенками — привлек внимание старых дам. Ее ноги — длинные, загорелые и, вне всякого сомнения, просто великолепные — заставили обоих мужчин чуть не упасть со своих стульев.

— И что же это за человек? — поинтересовался Патрик.

Холодное, отстраненное выражение его глаз сменилось неподдельным интересом.

— Тот, который бросился на помощь, когда прошлой ночью случился пожар. — Женщина покопалась в сумке, висевшей у нее на плече, и достала визитную карточку. — Меня зовут Минна Стар, я менеджер по общественным связям и рекламе в «Виллидж ньюс». Когда в наших краях объявляется настоящий герой, мы рады отдать ему должное.

— Тогда я тот человек, с которым вам следует поговорить, — проинформировала ее Шанталь. — Я первая обнаружила огонь!

— Но настоящие герои, — прервала ее Дороти, — это мой внук, Патрик Мэйн, и мистер Барримор, который по счастливой случайности гостит по соседству. Это они спасли дом и его обитателей.

— В самом деле? — Улыбка мисс Стар предназначалась всем присутствующим, но дольше всего ее взгляд задержался на мужчинах. — Как мне повезло, что вы оба оказались здесь! Мы сможем поговорить прямо сейчас?

Ее фамилия необычайно подходила Минне. Вся она просто сверкала: бронзовая кожа, золотистые волосы, солнечные ямочки на щеках. Лимонного цвета свободное платье обвивало ее формы, а сандалии из желтых полосок кожи позволяли видеть узкие элегантные ступни, ногти на которых сияли ярким лаком — таким же, как и на руках.

Патрик на этот раз опередил Дэвида, успев первым пододвинуть ей стул.

— Я буду счастлив оказать вам эту услугу немедленно.

После этого он понес такую чепуху, а Минна Стар смотрела на него с таким восторгом, что Мэри стало чрезвычайно неуютно находиться с ними за одним столом.

— Хотите, я приготовлю еще кофе, миссис Мэйн?

— Это было бы чудесно, дорогая. И еще: там, на столе в кухне, остывает только что испеченный пирог. Порежь его и полей тутовым сиропом, который ты найдешь в холодильнике.

Мэри всегда прекрасно чувствовала себя на любой кухне и надеялась, что столь несвойственное ей чувство ревности, вызванное появлением Минны Стар, постепенно улетучится. Но ничего подобного не произошло. Ее кровь билась в жилах, как те несчастные кофейные зерна в кофемолке, при одной мысли о том, что она оставила все поле битвы на откуп Минне, которая сейчас, без всякого сомнения, преподносит свои великолепные ноги в лучшем виде, завоевывая тем самым симпатии благодарной аудитории.

Мэри и не подозревала, что Патрик вошел в кухню, пока он не заговорил.

— Тебе не нравится именно этот пирог, или ты кромсаешь на куски всякую еду, которая попадает тебе под руку?

Он стоял так близко, что при желании ему ничего не стоило поцеловать ее сзади в шею.

Мэри резко обернулась, все еще сжимая в руке нож, и обнаружила, что он разглядывает ее с насмешливой снисходительностью. Как будто она была ребенком или какой-то дурочкой! Впрочем, именно таковой она себя и чувствовала, тщетно пытаясь найти ответ, который сравнял бы его с землей. И не нашла ничего лучшего, как пробормотать:

— Что ты здесь делаешь, Патрик?

— Дорогая, — ласково сказал он, — я здесь живу!

— Знаю. Я хотела спросить, что ты делаешь здесь сейчас, когда тебе надо быть в совсем другом месте? Почему бы тебе не вернуться и не продолжить разговор с Минной?

Несколько секунд он задумчиво смотрел на нее.

— Если тебя беспокоит, что Минна охотится на твоей территории, то не надо так переживать. Все внимание Дэвида обращено только на тебя.

Но Мэри мало волновало, на кого обращено внимание Дэвида. Ее теперь вообще ничто не волновало. Совершенно неожиданно у нее возникло ощущение полной опустошенности. Она чувствовала себя тряпкой, о которую вытерли ноги, пожалуй, сейчас ей было даже хуже, чем тогда, когда она потеряла ребенка. Мэри поняла, что за два прошедших дня утратила нечто, о чем и не подозревала, пока это не вышло наружу. Она считала, что навсегда похоронила надежду, которая, оказывается, до сих пор жила в ее душе: надежду на то, что в один прекрасный день ее детские мечты станут реальностью…

Все годы, последовавшие за ее неудачной беременностью, она поддерживала себя единственно с помощью выдуманных ею сценариев. Как часто ей представлялось, что она идет по одной из улиц Ричмонда и сталкивается с незнакомцем, который оказывается Патриком, — таким же высоким, черноволосым и красивым, но ставшим печальнее и мудрее из-за того, что он чуть не потерял ее. И он берет ее за руки, с любовью смотрит на нее и говорит: «Мэри, наконец-то я нашел тебя!»

Или она заглядывает в почтовый ящик и находит там конверт, весь обклеенный иностранными марками, в внутри него письмо, в котором он пишет, что сделал ошибку, оттолкнув ее, и спрашивает, не слишком ли поздно будет начать все сначала…

Как часто на торжественных приемах среди сливок общества Ричмонда ей казалось, что в толпе гостей она видит Патрика! Но каждый раз, стоило этому человеку повернуться к ней лицом, она обнаруживала, что это всего лишь очередной смертный, ничего общего не имеющий с Патриком.

Разумеется, все это были фантазии — вроде тех, на которых строились старые романтические фильмы, где любые обиды и ошибки в конечном итоге разрешались, и все заканчивалось счастливо. Но Мэри только теперь осознала, как много эти фантазии значили для нее…

Реальная жизнь, однако, была совсем иной, и Мэри в конце концов смирилась с мыслью, что никакого хеппи-энда не будет. Она вышла замуж за Роберта и старалась быть ему хорошей женой. Но какая-то крошечная частичка надежды в ней все равно отказывалась умирать! Поэтому она спрятала свои мечты в дальний уголок души — просто так, на всякий случай, если вдруг в один прекрасный день…