Рома задумывается ненадолго, подняв взгляд к потолку, потом отвечает:

– Вроде да.

– Опять во второй половине дня?

– Пока не знаю. А что?

– А можешь уйти с утра пораньше? – я перемешиваю содержимое сковородки и, естественно, смотрю на него, и какое выражения сейчас на лице у Ромы понятия не имею, но так даже удобней. – Вот прям очень-очень пораньше?

– Ну тогда мне легче вообще с субботы на воскресенье не приходить, – произносит он. – Только зачем? У тебя какие-то особые планы?

Поворачиваюсь к нему, его глаза поблёскивают интересом. Но, если я правильно угадываю, о чём он думает, меня бы больше устроило, чтобы он отвалил из дома не рано утром, а на всю ночь.

– Не совсем планы. Просто мама приезжает.

– Мама приезжает? – повторяет Рома, озадаченно морщится. – Она тоже будет здесь жить?

Даже представлять подобное не хочу.

– Да не дай бог! В гости. Но с утра.

– И? – многозначительно вопрошает Рома. – Я недостаточно презентабельный, чтобы знакомить меня с мамой?

– Достаточно. Даже слишком.

– Это как?

Да никак. Не знаю. Просто так сказала, так представляю. Просто…

– Ром! Ну вот оно тебе надо? Встречаться с моей мамой.

Он кивает с пониманием.

– Боишься, она узнает, что ты живёшь в одной квартире с неизвестным парнем? – И чуть кривит угол рта. – Так тебе сколько лет?

Ой-ой-ой, какие мы взрослые и проницательные!

– Сколько надо. – Взмахиваю кухонной лопаткой. – Ты просто мамы моей не знаешь. Вот совсем-совсем не знаешь. Она же из всего театр устроит. А иначе ей жить скучно. И потом будет бесконечно иронизировать, подкалывать, выдавать дурацкие сентенции, предположения и философские выкладки. И никогда не успокоится.

Рома задумчиво приподнимает брови.

– Ты меня прям заинтриговала.

А я фыркаю в ответ.

– Ага. Полчаса с моей мамой, и вся интрига исчезнет, останется только головная боль и желание сбежать. – Выдыхаю и признаюсь: – Ну и да, мне не хочется ей ничего объяснять, выслушивать её шуточки, сгорать от испанского стыда и оправдываться.

Рома опять хмурится и с нескрываемой досадой заключает:

– Так значит, супчик не от души, а в качестве взятки. Как-то прозаично.

– От души, Ром, не переживай, от души, – убеждённо возражаю я. – Просто, когда в общаге живёшь, обычно и готовишь с расчётом на всю комнату. Привычка. – Но, похоже и привычка его не устраивает, он обиженно поджимает губы. – Ну, если тебя такой повод смущает, можешь не есть. Я не настаиваю.

– Ага! – негодующе восклицает Рома. – Как же, не есть. – Потом улыбается и обещает: – Ладно, ладно, отвалю пораньше или совсем не приду.

– Спасибо, – благодарю я вежливо, перекладываю со сковородки в кастрюлю пассерованные морковку и лук и тихонечко, для самой себя, замечаю: – Надо запомнить: на сытную домашнюю еду Рома вполне покупается.

– Как любой нормальный мужчина, – добавляет он, насмешливо лыбится и предлагает: – Тебе помочь?

– Нет. Почти уже готово. Сейчас закипит, и можно снимать и есть.

– Да? Уже? – уточняет он с радостным энтузиазмом, подходит ближе, останавливается у меня за спиной, заглядывает через плечо.

Я почти чувствую его лопаткой, лёгкое дыхание трогает ухо и щёку, и мне становится как-то некомфортно. Словно мелкая едва заметная дрожь пробегает по телу. Или, скорее, предчувствие дрожи.

Наверное, я просто не люблю, когда у меня стоят над душой, и мне хочется поскорее избавиться от этих странных ощущений, поэтому говорю первое, что приходит в голову:

– Ты будешь кофе варить? – Но вместо обычного голоса получается какой-то сиплый шёпот. – Я сейчас отойду.

Рома отодвигается раньше – делает шаг назад, произносит сбивчиво, будто растерявшись и не сразу поняв:

– А! Не. Не буду кофе. – Кажется, отступает ещё на шаг, потом направляется к шкафу-сушилке: – Лучше тарелки достану. – И уже от шкафа спрашивает: – А откуда у тебя мама приезжает?

– Из дома, – объясняю я, и с голосом у меня уже всё в порядке. – Мы с ней живём в райцентре. То есть сейчас она одна там живёт, а я здесь. Потому что учусь. – И добавляю, видимо, уже на автомате: – Вообще-то и папа тоже здесь, но у него другая семья. А ты откуда?

– Ниоткуда, – произносит Рома, но тут же исправляется: – В смысле, я местный. Просто живу отдельно от родителей. – Он чуть-чуть мрачнеет и опять исправляется: – От отца.

Мне очень хочется спросить «А мама?», но я сдерживаюсь, да и сама понимаю: скорее всего, если она и есть, то не с ними. Может, у неё тоже другая семья и она живёт где-то далеко, а может… может, у него просто в отношениях с отцом что-то не так.

Выключаю газ, снимаю кастрюлю с плиты.

– В принципе всё готово. Но сейчас он слишком горячий, лучше немного подождать.

Женя

Когда я проснулась в воскресенье утром, Ромы дома не было. Похоже, действительно, не возвращался. Интересно, где он и что делает.

А проснулась я от долго и настойчиво трезвонящего дверного звонка. Мама. Даже без вариантов.

Но прежде чем впустить её всё-таки проверяю и кухню, и ванную, и вторую комнату. Надеюсь, мама не загорится желанием сунуть туда нос. Я же ей говорила, что там заперто. А дверь своей я предусмотрительно распахиваю настежь. По-моему, теперь трудно не догадаться, где я живу и куда следует заходить.

– Евгения, ты чего? – возмущённо восклицает мама прямо с порога. – Спишь до сих пор?

– А что я по-твоему должна делать? Сидеть и дрожать от волнения?

Но её не смутишь ни фырканьем, ни сарказмом. Она одаривает меня снисходительным взглядом, означающим примерно такое «А ты что, моя глупенькая деточка, сама не понимаешь?» и убеждённо заявляет:

– Собираться.

– Мам, зачем сейчас-то? До вечера ещё далеко.

Мама придирчиво оглядывает прихожую и вдруг как-то странно покашливает. Определяю, куда он смотрит и упираюсь взглядом прямёхонько в Ромины кеды.

– Это что? – нарочно многозначительно растягивая слова, спрашивает мама. – У тебя тут мужчина?

– Конечно, мам. – Лучшая защита, это нападение. – А ты как думала? Под кроватью прячется. Или нет, в шкафу, по классике. А может, в запертой комнате? Не хочешь пойти поискать?

Она морщит нос и недоверчиво поджимает губы.

– Тогда откуда это?

– Да от прежних хозяев осталось, – сочиняю я на лету. Был у нас такой дополнительный предмет «Сказкотерапия». – Давно хотела выбросить, да вроде жалко. Прилично же выглядят. Наверное, надо возле помойки оставить. Бомжи с радостью заберут.