— Он на занятии с мечами, которое ведут старшие вампиры и оборотни. Не хочет, чтобы мы кормили ardeur, когда он на ринге.

— Не знал, что они используют настоящие мечи. — Удивился Рафаэль.

— Они и не используют, но можно получить травму даже от тупого меча для тренировок.

— Это верно. — Согласился он.

— Я знаю, что веркрысы пользуются настоящими лезвиями в большинстве своих трненировок. — Заметила я.

— Когда лезвие не серебряное, то рана залечивается почти мгновенно, если ты достаточно сильный оборотень.

— Ага, ты-то пиздецки силен, так что ты вылечишься, но я видела твоих ребят после тренировок, в которых участвуют только веркрысы, и они восстанавливаются не так быстро, как ты.

Он улыбнулся и в этом жесте проскользнуло высокомерие или, быть может, уверенность, которую он большую часть времени скрывал за своими дипломатичными и почти скромными манерами. Поскольку я была его любовницей, я заставала его и в моменты, когда он себя не контролировал, да и невозможно быть царем без уверенности в себе или даже некоторого высокомерия.

— Ты не залечиваешься так быстро, как это делаю я, и все же ты принимаешь участие в тренировках вместе с нами.

Я пожала плечами, чувствуя себя гордой и смущенной одновременно.

— Я удивилась, когда Фредо пригласил меня на свои частные уроки.

— Тебе следует быть польщенной — Фредо приглашает только самых лучших.

Я улыбнулась и почувствовала, что краснею. Обычно для того, чтобы заставить меня покраснеть, нужно что-нибудь околосексуальное, а значит, приглашение на частные уроки Фредо значило для меня больше, чем я думала. Глупо было рисковать своей шкурой на тренировках с настоящими лезвиями, хотя даже на частных уроках мы не всегда ими пользовались, но иногда мы брали ножи, покрытые серебром — после таких ран даже оборотни и вампиры будут восстанавливаться с человеческой скоростью. Веркрысы и золотые тигры верили, что если ты хотя бы иногда не тренируешься с серебряными ножами, то ты понятия не имеешь, насколько ты хорош или как бы ты вел себя в настоящей драке. Я получала травмы в реальных битвах и знала, каково это и как я буду себя вести, но сама философия мне нравилась.

Рафаэль рассмеялся.

— Жаль, что у меня не было возможности ходить на тренировки с тех пор, как ты к ним присоединилась.

— Что смешного? — Спросила я, чувствуя, что ощетинилась, как это бывало раньше, когда я еще не переросла в себе привычку так реагировать.

— Я не хотел огорчать тебя.

— Прости, я знаю, что не хотел, но на секунду мне показалось, что ты надо мной смеешься. Ну, типа я самая мелкая в классе и все такое, единственная женщина в мужской профессии — это нехило меня доканывало.

Рафаэль коснулся моего обнаженного плеча — очень нежно, как будто он не был уверен, что я не стану возражать. Я не велела ему убрать руку, но и не улыбнулась. Он наступил на мою больную мозоль случайно, но это все еще было больно.

— Я никогда не стал бы смеяться над тобой, Анита. Я слишком обязан тебе. Ты бросила вызов Мастеру Зверей, когда он освежевал меня заживо. Я никогда не забуду, что ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня. Я не смел и мечтать, что мы когда-нибудь станем ближе, чем просто друзьями, которыми были тогда, но даже если бы мы никогда не стали любовниками, я все еще был бы в долгу перед тобой за твою тогдашнюю храбрость.

Я накрыла своей ладонью его руку в том месте, где он касался моего плеча. У меня перед глазами все еще стояла его спина — красная, как мясо, в то время как он сам был закован. К двери в качестве послания была прибита кожа. Я все еще видела, как Рафаэль лежит лицом вниз на столе, а на запястьях, лодыжках и шее у него серебряные скобы. Они крепились прямо к столу. Рафаэль был обнажен, но не только одежду с него сняли. Вся задняя часть его тела была кровавым месивом. Я нашла хозяина кожи, которая висела на двери. Красивое и смуглое лицо Рафаэля было поникшим, он был без сознания.

Среди всего, что я видела, это была одна из самых жутких вещей, которую один человек сотворил с другим.

— Рафаэль, ты был достаточно силен, чтобы выдержать пытку до того, как мы прибыли. Если бы ты сделал то, чего от тебя хотели, и отдал контроль над веркрысами, им бы хватило сил, чтобы захватить весь город.

— Я бы не отдал свой народ такому чудовищу — неважно, что бы они со мной сделали.

Я не стала ему говорить, что большинство людей, даже очень сильных людей, сдались бы под такой пыткой. Как говорит мой друг Эдуард, рано или поздно все ломаются. Вслух я ответила:

— Мне жаль, что я не убила Мастера Зверей до того, как он уехал из города.

— Ты убила его единственного сына. Для такого старого вампира, как Мастер Зверей, это достаточно серьезная месть.

— Ага, его шансы завести потомство в таком возрасте ничтожно малы.

— Арлекины еще не нашли его?

Я покачала головой.

— Мы освободили его от Матери Всей Тьмы, но после этого он исчез. Думаю, он боится того, что мы, да и все его враги, можем с ним сделать, если найдем его.

— Члены старого Совета вампиров веками наживали себе врагов. — Заметил Рафаэль.

— Ага. — Подтвердила я и отступила назад. — Пойдем оденемся и найдем себе спальню.

— Я испортил настрой своими разговорами о старых врагах. — Сказал он.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Чуть-чуть. Ладно, может, сильно испортил, но давай все-таки найдем спальню и проверим, сможешь ли ты вернуть мне настрой.

Честно говоря, воспоминания о пытках над Рафаэлем, которые мелькали в моей голове, отметали секс на задворки моего сознания. Будь он просто моим любовником, я бы сказала: «Давай отложим», но этой ночью ему предстоит драться не на жизнь, а на смерть. Будь я в него влюблена, я бы хотела заняться сексом просто потому, что это может быть наш последний шанс, но я не поэтому предложила ему найти спальню. Если это последний раз, когда я могу на нем покормиться, последняя возможность разделить с Жан-Клодом и нашими ребятами энергию веркрыс со всей страны, то я должна это сделать, хотя это была не единственная причина. Если Рафаэль сегодня умрет, то я пожалею, что отказалась. Друзьями мы с ним были гораздо дольше, чем друзьями по койке, и именно дружбы с Рафаэлем