магию. Ваша коллекция взволновала меня до глубины души. Почти каждая картина имеет свою историю, окутана тайнами и секретами. Я смотрела, чувствовала и размышляла. Девушка с портрета не выходит из моей головы. У меня странное чувство дежавю, словно мы уже где-то встречались, словно я знаю ее. Но поскольку, мы принадлежим к разным эпохам, разумеется, это невозможно. Ариадна задумалась над загадкой, навеянной портретом девушки, а я снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. — Спасибо, — едва слышно произнесла она. — Ариадна, — я решил сменить тему разговора, — мало того, что вы обладательница красивого древнего имени, довольно редкого цвета глаз, так вы еще и обладательница рыжих волос, признавайтесь, вы колдунья? Я не знал, что будет потом, но сейчас мне хотелось ее поцеловать. — Девушка-Осень, — прошептал я, перебирая пальцами свободные пряди ее роскошных волос. — Откуда вы знаете? — Ариадна встрепенулась, и удивленно посмотрела на меня. — Такое сходство сложно не заметить, вы обе рыжие и обе красивые. Она улыбнулась, и попыталась объяснить мне, как появилось второе имя. — Это красивое прозвище приклеилось ко мне еще в детстве. Меня так даже мама называла, — произнесла девушка с удивительной теплотой в голосе. — В детстве мне нравилось мечтать и фантазировать, искренне веря в чудеса. Моя фантазия превращала меня в сказочную девочку-осень, которая умела летать и украшать природу на свой лад. В своем воображаемом мире, а у меня их было два, я брала в руки кисточку, ведерко с волшебными красками и спешила в большой красивый парк. Перелетая от дерева к дереву, я раскрашивала листья в разные цвета. Одни деревья шелестели синими листочками, другие — фиолетовыми и лиловыми, а некоторые одевались в серебристый наряд. Закончив работу в парке, я возвращалась в другой мир, где меня ждали деревья и кусты с зелеными листочками. Всего несколько взмахов кисточки и они становились золотистыми, оранжевыми и пунцово-красными. А на голубом небе всегда светило желтое солнце, причем в обоих мирах, — она задумчиво пожала плечами. — Такую красоту может нарисовать только прекрасная фантазия, — прошептал я и, едва ощутимо прикоснулся губами к ее губам. Сердце девушки на мгновение затихло, а потом учащенно забилось, разнося по венам манящий аромат крови. — Ты замерз? У тебя холодные руки, — прерывистым голосом спросила она, незаметно перейдя на «ты». — Нет, девочка-осень, я не замерз. Рядом с тобой мне очень тепло, — я снова склонился над ней, и тут зазвонил телефон. — Ариадна, мне необходимо отлучиться. Я мигом, — мельком взглянув на дисплей мобильного, предупредил я. Она кивнула головой, я вышел и почти тут же вернулся обратно с букетом цветов в одной руке, другой рукой я катил впереди себя сервировочный столик с легкими закусками, фруктами и вином. Я подарил девушке цветы, невольно отметив про себя, что она была приятно удивлена этим небольшим сюрпризом. — Мои любимые, откуда ты… знаешь? — Ариадна широко распахнула глаза. — Если так пойдет и дальше, то я весь вечер буду только и делать, что повторять этот вопрос, — смущенно добавила она. — Не волнуйся, не придется. Обещаю, сюрпризов больше не будет. А вот откуда знаю, пусть это останется моей маленькой тайной, — ответил я, лукаво улыбнувшись ей. — Спасибо, обожаю это лохматое великолепие. Кстати сказать, пион, признанный красавец царства растений. О нем сложено множество красивых легенд и мифов, — она искренне радовалась своим любимым цветам. — Пион — самый древний цветок в мире. Он символизирует страсть и любовь, — добавил я, многозначительно взглянув на девушку. Ариадна смущенно отвела глаза и слегка покраснела. — Дан, — через минуту произнесла она, — еще раз спасибо, но мне пора, мои друзья меня уже заждались. — Не беспокойся, Егора предупредили, что ты задержишься. Твои друзья отдыхают, танцуют и просто приятно проводят время, — Я успокаивающим жестом прикоснулся к ее теплой руке. — Но, как?! — снова вырвалось у нее, — ты можешь все? — Не совсем все, но многое. Ты же хотела полюбоваться видом ночного города, а я тебе обещал, заодно и пообщаемся. Ведь мы ничего не знаем друг о друге. Я бы хотел узнать тебя поближе. Возможно, и тебе захотелось узнать больше обо мне? — я постарался изобразить жгучую заинтересованность и, похоже, вышло убедительно. На лице девушки появилась улыбка, а в невероятно зеленых глазах заплясали веселые огоньки. — О, я обожаю ночь. Это время, когда знакомые с детства места, в мягком свете луны приобретают совершенно новые, причудливые очертания. Ночью вместо привычного куста, — она перешла на шепот, — можно увидеть огромную черную массу, которая при дуновении ветерка оживает и начинает двигаться, и, кажется, она следует за тобой, — Ариадна рассмеялась. — Было страшно? — участливо поинтересовался я. — Было интересно. — Догонит или нет? — я уже не скрывал улыбки. — В точку. — И ты даже не бежала, запыхавшись, к спасительному подъезду? — Еще как бежала, когда мне казалось, что он вот-вот настигнет меня, — она улыбнулась и указала рукой вниз, продолжая разговор о ночи. — Наш город красив, но сияние огней преображает его, наделяет волшебной, мистической красотой, и он кажется нам сказочным. А море? Ты чувствуешь запах моря? Я едва не поперхнулся. Органы чувств, зрения и слух у нас развиты настолько остро, что иногда это мешает нормально жить. И только я собрался рассказать, чем пахнет морская вода, а заодно и пена, как Ариадна сделала едва заметный вдох и прижала указательный палец к своим губам, показывая знак тишины. — Сейчас оно пахнет соленой, безмятежной тишиной, — через мгновение выдала она. — И только там, где небо сходится с водой, слышится тихий плеск и, едва различимый смех, это звезды водят хороводы. Ну, разве это не магия? — она заглянула в мои глаза и тихо произнесла, — я хочу узнать тебя. «О, как!» — одобрительно хмыкнув про себя, я с трудом подавил улыбку. — Ну, вот и хорошо, — сказал я вслух, взял Ариадну за руку, слегка сжал ее нежные холодные пальцы, и тут же нахмурился. «И ведь молчит же, что замерзла. Если вечером было еще тепло, то с наступлением ночи заметно похолодало, а мой пиджак — не самая теплая вещь», — несколько запоздало дошло до меня. Мысленно сделав себе замечание, я метнулся к креслу, где лежал мягкий шотландский плед из кашемира и заботливо накинул ей на плечи. Каждое мимолетное касание Ариадны вызывало во мне мучительную жажду. Совершенно особый, неповторимый аромат ее крови манил меня, сводил с ума, но… нет! Я научился сдерживать в себе зверя, я забыл о предсказании, и обязательно найду способ нейтрализовать запах «Осенней». — Дан, а как же ты, неужели тебе не холодно? — несколько удивленно спросила она, прервав мои тайные мысли. —