5. Когда наши князья увидели, сколь трудно захватить этот город, то поклялись друг перед другом, что будут вести осаду до тех пор, покуда, с Божьей помощью, силой или находчивостью не овладеют им{185}.

6. Они обнаружили на указанной реке несколько судов{186} и, захватив их, соорудили из них мост, по которому для осуществления своих замыслов перешли на ту сторону, тогда как раньше не могли пересечь реку вброд{187}.

7. Турки же, увидев, сколь великое множество христиан осадило их, испугались, что им никаким образом не удастся отбиться. Поэтому они созвали совет, и Аоксиан{188}, правитель и эмир Антиохии, отправил своего сына, коего звали Санксадон{189}, к султану — повелителю Персии{190}, прося его, чтобы он как можно скорее прибыл к ним на подмогу, поскольку им уже не от кого было ожидать помощи, разве что от самого Магомета, их покровителя. Санксадон, выбранный для этого дела, очень быстро исполнил поручение.

8. Те же, кто остался в городе, поджидая запрошенную помощь, защищали его, нередко придумывая против франков разного рода ловушки. Однако франки, как могли, сопротивлялись их козням.

9. Однажды случилось так, что они убили 700 турок, которые, подготовив франкам засаду, сами угодили в западню. Ибо там была сила Господня. Все наши вернулись невредимыми, за исключением одного, который был убит турками.

10. О сколь много движимые яростью турки убили проживавших в городе христиан — греков, сирийцев, армян! С помощью баллист и метательных орудий{191} они на глазах у франков выбрасывали головы убитых за стены, повергая тем самым наших людей в глубокую печаль. Испытывая к этим христианам сильную ненависть, турки опасались, как бы однажды те каким-либо образом не помогли франкам.

11. Так как франки уже долгое время осаждали город и разорили близлежащую округу, силой отнимая необходимую им провизию, то теперь нигде нельзя было найти хлеба, даже чтобы купить его. И тогда довелось им испытать очень сильный голод. По этой причине все пришли в уныние, и многие втайне раздумывали над тем, чтобы избавить себя от тягот осады и бежать по суше или морю.

12. Ни у кого не было средств, чтобы можно было прожить; поэтому франки в великом страхе искали для себя провизию в далеких областях, удаляясь порой от места осады на 40 или 50 миль. Там, в горах, их нередко убивали засевшие в засадах турки.

13. Все эти тяготы, как мы полагали, выпали на долю франков вследствие их прегрешений, и по этой причине они так долго не могли овладеть городом. Они оскверняли себя распутством, алчностью, гордыней и грабежами.

14. Тогда, держав совет, франки изгнали из войска всех женщин, как замужних, так и незамужних, дабы не осквернять себя пороками разнузданности и не быть ненавистными Богу{192}. Эти женщины нашли себе пристанище в близлежащих крепостях.

15. И богатые, и бедные были весьма удручены голодом и каждодневными смертями. И если бы Господь, столь добрый пастырь, не удерживал бы своих овец в стаде, то они, конечно, все разбежались бы, хотя и давали клятву держать осаду. Некоторые из-за нехватки хлеба в течение многих дней рыскали по соседним крепостям, державшим необходимое для пропитания. После этого они уже не возвращались к войску, но окончательно оставляли осаду.

16. Тогда мы увидели в небе удивительный красный свет и почувствовали дрожь земли, что всех нас повергло в ужас. Многие из нас тогда заметили некий знак в форме креста, пылающего белым светом, который двигался прямо на Восток.

Глава 16

О крайней нужде христиан и бегстве графа Блуаского

1. В год Господа 1098-й, после того как вся округа близ Антиохии была окончательно разорена нашим многочисленным народом, знать и простой люд стали все больше и больше страдать от нестерпимого голода.

2. Тогда изголодавшиеся люди начали питаться стеблями бобов, все еще растущих в полях{193}, разными травами, не приправленными солью, а также чертополохом, который из-за недостатка дров был плохо приготовлен и колол языки едоков. Кони, ослы, верблюды, собаки и даже крысы — все шло в пищу. Те, кто был победнее, питались шкурами животных и зернами, найденными в навозе{194}.

3. Из любви к Богу люди стойко сносили стужу, зной и проливные дожди. От постоянных ливней их палатки пришли в негодность, изорвались и начали гнить. По этой причине многие из них ютились под открытым небом.

4. Подобно золоту, они, прежде избранные Господом, трижды были проверены огнем и семь раз очищены{195}, чтобы, как я полагаю, подвергнутые таким испытаниям, очистились от грехов своих. Столь долго страдая, многие из них по своей воле прошли дорогой мученичества, хотя меч убийцы всегда был наготове. Пожалуй, от святого Иова они восприняли благодать Такого примера, который в мучениях тела очищался душой, всегда помня о Боге{196}. Сражаясь с язычниками, они ратуют во имя Божье.

5. И поскольку Бог — создавший все, упорядочивший созданное, поддерживающий сей порядок и добродетельно управляющий им, — в силах все, что пожелает, уничтожить или возродить, то я полагаю, что это Он позволил, чтобы язычники были так сокрушены бичом христиан. Ибо эти язычники во все времена с презрением попирали все, что от Бога, пусть и свершалось это по Его воле и по заслугам Его народа. Он позволил туркам убивать христиан, дабы приблизить их к спасению, турок же — чтобы истребить их души. Однако угодно было Ему, чтобы некоторые язычники, предопределенные к спасению, были крещены нашими священниками. «А кого Он предопределил, тех и призвал и прославил»{197}.

6. Что же теперь? Как вы услышали ранее, некоторые из наших оставили столь опасную осаду. Одни сделали это из-за нужды, другие — вследствие малодушия, третьи — боясь смерти. Сначала стали уходить бедняки, затем те, кто побогаче{198}.

7. Тогда же и Стефан, граф Блуаский, оставил осаду и морем вернулся во Францию. Все мы весьма опечалились по этой причине, поскольку граф был очень знатным и могучим в бою мужем{199}. На следующий день после его отъезда Антиохия сдалась франкам{200}. И если бы граф был более настойчив, он вместе с остальными испытал бы великую радость. Но содеянное принесло ему бесчестье. Ибо нет никакой пользы от доброго начинания, если оно не было надлежащим образом исполнено{201}. В делах, касающихся Господа, я буду очень