Предложение Питера показалось ей странным. Однако оно скорее позабавило Тилли, чем встревожило.

— Я дам тебе фору, — пообещал Питер.

— Это потому, что у меня ноги короче, чем у тебя?

— Нет, потому что ты слабее.

Это был вызов, и Тилли приняла его.

— Неправда, я ни в чем тебе не уступаю. — Ты так думаешь?

— Уверена.

Прислонившись спиной к стволу дерева, Питер скрестил на груди руки.

— Ну что ж, посмотрим. Ты должна будешь доказать мне правоту своих слов.

— На глазах восьмисот зрителей? Питер приподнял бровь.

— Я вижу всего лишь четырех. Вернее, пятерых, если считать собаку.

— Для человека, который не любит привлекать к себе внимание, ты ведешь себя довольно неосмотрительно, — заметила Тилли.

— Ерунда. Здесь все занимаются своими делами и не глазеют по сторонам. Их разморило на ласковом солнышке.

Тилли огляделась вокруг. Питер был прав. Находившиеся в ее поле зрения люди — а их было намного больше четырех, хотя, конечно, меньше восьмисот, — смеялись, болтали, шутили и наслаждались теплом. Солнце и правда действовало на них благотворно, Тилли не могла не признать это.

Сегодня стояла великолепная безоблачная погода. Зелень Деревьев купалась в солнечном свете, а цветы на клумбах казались более пышными и яркими. Тилли надеялась, что светское общество забудет о ней и Питере хотя бы в такой день и перестанет следить за каждым их шагом.

— Хорошо, — храбро сказала она. — Я согласна. Куда мы двинемся?

Питер показал на небольшую группу высоких деревьев, стоявших в отдалении.

— К ближайшему от нас или к самому дальнему? — уточнила Тилли.

— К тому, что посередине.

— И какую фору ты мне даешь?

— Пять секунд.

— Ты будешь считать их про себя или засечешь на часах?

— О Господи, женщина, какая же ты зануда!

— Я выросла с двумя братьями и знаю все уловки мужчин, — заявила Тилли.

— Я буду считать про себя. У меня нет часов. Тилли открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Питер опередил ее:

— Я буду считать медленно! Очень медленно! Не беспокойся. У меня тоже есть брат, с которым я бегал наперегонки в детстве.

— Я знаю. Интересно, он когда-нибудь позволял тебе выигрывать?

— Ни разу. Тилли прищурилась:

— Ты тоже не допустишь, чтобы я выиграла в этом состязании?

Питер улыбнулся мягкой кошачьей улыбкой:

— Посмотрим.

— Что значит «посмотрим»?

— Это будет кое от чего зависеть.

— От чего именно?

— От того приза, который я получу, если проиграю.

— А разве приз достается не победителю, а проигравшему?

— Конечно, в том случае, если проигравший поддался.

Тилли задохнулась от возмущения.

— От тебя никто не требует, чтобы ты поддавался, Питер Томпсон, — заявила она. — Увидимся на финише!

И прежде чем он успел опомниться, Тилли рванула с места и бросилась бежать. Она мчалась во весь дух по высокой траве, не задумываясь о том, с каким упоением завтра за утренним чаем во время визита в их дом приятельницы ее матушки будут сплетничать о ее безрассудном поступке.

Разве могла Тилли Говард в эту минуту думать о чем-то другом, кроме того, что за ней по пятам гонится мужчина, в которого она была по уши влюблена?

Она бежала очень быстро. Из груди Тилли рвался смех. Одной рукой, согнутой в локте, она энергично размахивала, а другой держала подол юбки, чтобы не запутаться в нем. Тилли слышала шаги Питера за спиной. Они приближались. Но ничто не могло испортить веселого настроения Тилли. Она была намерена, во что бы то ни стало выиграть сегодня, всеми правдами и неправдами. И Тилли не сомневалась, что ей это удастся. Победителей не судят. Тилли чувствовала себя непобедимой.

— Догони меня, если сможешь! — крикнула она, повернув голову и взглянув на Питера через плечо. — Но я уверена, тебе это не удастся… ой!

У Тилли вдруг перехватило дыхание. Наткнувшись с разбегу на какую-то преграду, она упала в траву. Только через несколько мгновений, придя немного в себя, Тилли поняла, что столкнулась с женщиной, неожиданно появившейся на ее пути.

— Шарлотта! — воскликнула Тилли, узнав в ней свою подругу Шарлотту Бирлинг. — О, прости!

— Чем это ты тут занимаешься? — удивленно спросила Шарлотта, поправляя сбившуюся набекрень шляпку.

— Бегаю наперегонки, — пролепетала Тилли. — Только не говори об этом моей матери.

— Если ты считаешь, что ей будет неприятно слышать об этом, то я, разумеется, ничего ей не скажу, — пообещала Шарлотта.

— Я уверена, что ей не понравится мое занятие, — со вздохом заверила Тилли подругу. — Скорее всего, она решит, что я перегрелась на солнце.

— Значит, во всем виновато жаркое солнце? — раздался вдруг мужской голос.

Подняв глаза, Тилли увидела высокого светловолосого незнакомца. Шарлотта поспешно представила их друг другу.

— Леди Матильда, — сказала она и поднялась на ноги, опершись на руку джентльмена. — А это граф Матсон.

Тилли пробормотала что-то учтивое. В этот момент к ней подбежал встревоженный Питер.

— Тилли, с вами все в порядке? — спросил он.

— Да, все хорошо, — ответила она. — Пострадало только мое платье.

Питер помог Тилли подняться на ноги.

— Вы знакомы с мисс Бирлинг? — спросила она своего спутника.

Питер отрицательно покачал головой, и Тилли представила их друг другу. Но когда она хотела представить Питеру и графа, Питер вдруг опередил ее.

— Добрый день, Матсон, — сказал он.

— Вы знакомы? — удивилась Тилли.

— Мы вместе служили, — пояснил Матсон.

— О, в таком случае вы, наверное, знали и моего брата, Гарри Говарда?

— Он был прекрасным парнем. Мы все очень любили его, — промолвил Матсон.

— Да, — сказала Тилли, — Гарри все любили. Он был особенным человеком.

Матсон кивнул, соглашаясь с ней:

— Примите мои соболезнования, это огромная потеря.

— Благодарю вас за добрые слова, которые вы сказали о моем брате.

— Вы служили в одном полку? — спросила Шарлотта, переводя взгляд с графа на Питера.

— Да, в одном, — ответил Матсон, — хотя в отличие от меня Томсону посчастливилось участвовать в боевых действиях.

— Вы не сражались в битве при Ватерлоо? — удивилась Тилли.