Однако Питер отдернул руку.

— Тилли, вы же знаете, что это плохая идея.

— Вы боитесь за свою репутацию или за мою? — насмешливо спросила она.

— И за ту и за другую. Хотя позвольте напомнить вам, что моя пострадает в гораздо меньшей степени.

«А моя не пострадает совсем, если ты на мне женишься», — подумала Тилли. У нее, конечно, и в мыслях не было обманом заставить Питера вступить с ней в брак, но она не могла не думать о замужестве. Тилли представляла, как они будут стоять у алтаря в церкви, где соберутся все ее друзья, как Питер будет слушать слова клятвы верности, которые она с трепетом будет произносить, и у нее сладко сжималось сердце.

— Никто не обратит на нас внимания, — сказала Тилли, снова потянув Питера за руку. — Кроме того, вы же видите, что многие гости уже вышли в сад. Мы там будем не одни.

Питер взглянул сквозь стеклянные двери и увидел, что в саду прогуливается несколько пар. Поразмыслив, он решил, что в данных обстоятельствах прогулка не нанесет урона репутации Тилли.

— Ну, хорошо, — наконец сдался он, — если вы настаиваете, я согласен вывести вас на свежий воздух.

Тилли торжествующе улыбнулась: — О да, я настаиваю!

Ночной воздух был прохладен и свеж. Тилли с наслаждением вдохнула его. Питер пытался удержать свою спутницу на террасе, напротив длинной череды застекленных двустворчатых дверей, однако Тилли тянула его в сад, где царила тень.

Питер понимал, что не должен уступать ей, но у него не было сил сопротивляться натиску Тилли.

Она с решительным видом увлекла его к двери.

— Вы действительно думаете, что браслет украли? — спросила Тилли, как только они остановились у балюстрады террасы, с которой открывался вид на освещенный газовыми фонарями сад.

— Я не желаю говорить о браслете, — заявил Питер.

— Хорошо, а я не хочу говорить о Гарри. Питер улыбнулся. В тоне Тилли было что-то забавное. Она сама почувствовала это и тоже улыбнулась.

— О чем же нам побеседовать? — спросила Тилли.

— Может быть, о погоде? Тилли презрительно фыркнула.

— Я знаю, что вы не любите обсуждать политику или вопросы религии, — заметил Питер.

— Сейчас такой разговор был бы неуместен.

— Вы правы, в таком случае сами предложите тему для разговора.

— Хорошо, — согласилась Тилли. — Расскажите мне о своей будущей жене.

— О жене?

— Ну да. Вы же утверждаете, что ищете себе жену. Расскажите, какой она должна быть. Я хочу помочь вам в поисках.

— Вы собираетесь помогать мне?

— Почему нет? Из-за меня вы рискуете испортить себе репутацию и прослыть охотником за богатым приданым. На этом балу мы уже в течение получаса разгуливаем вдвоем на виду у всех. Вы теряете драгоценное время и возможность осуществить свою мечту. Поэтому я чувствую себя обязанной помочь вам в поисках жены. Это самое малое, что я могу для вас сделать.

Тилли зябко передернула плечиками, кутаясь в мягкий голубой шарф.

Питер некоторое время молчал, взвешивая все «за» и «против».

— Ну, хорошо, — наконец сдался он. — Что именно вы хотите знать?

Тилли улыбнулась, радуясь своей победе.

— Она должна быть умной?

— Разумеется.

— Хороший ответ, мистер Томпсон. Питер учтиво поклонился. Он наслаждался этой игрой, хотя понимал, что не должен был допускать ее.

Тилли побарабанила указательным пальчиком по щеке, обдумывая следующий вопрос.

— Она должна быть чуткой?

— Мне бы этого хотелось.

— Она должна любить животных и детей?

— Она должна, прежде всего, любить меня, — с улыбкой ответил Питер. — Это все, что вас интересует?

Тилли бросила на него сердитый взгляд, и Питер засмеялся, прислонившись к балюстраде. Его охватило странное чувство, он как будто погрузился в полузабытье. Они находились на великосветском, шумном столичном балу, но для Питера сейчас никого не существовало, кроме Тилли.

— Если она будет действительно умной, — косясь на Питера, заявила Тилли, — то ее отношение к вам будет зависеть от вашего отношения к ней. Вы же знаете старую мудрость: относись к другим так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе.

— Уверяю вас, я буду любить свою жену.

— Правда? — прошептала Тилли.

И Питер вдруг заметил, что расстояние между ними сократилось вдвое. Теперь Тилли стояла совсем близко от него. Питер не знал, как это произошло, и кто из них двоих был тому виной.

Питер мог хорошо разглядеть веснушки на носу Тилли, игравшие в ее волосах блики от фонарей. Огненные локоны были собраны в изящную прическу, но несколько прядей выбились из нее и падали на лицо.

Питер заметил, что у нее вьющиеся волосы. Раньше он не обращал на это внимания, и теперь ему это казалось странным. Правда, прежде у Тилли всегда была аккуратная прическа из гладко зачесанных назад прядей.

Прежде… Питер чувствовал, что с некоторых пор все переменилось.

— Как она выглядит? — спросила Тилли.

— Кто? — встрепенулся Питер, выходя из задумчивости.

Он ловил себя на мысли, что ему хочется дернуть за один из завитков. Они казались мягкими, пружинистыми, шелковистыми.

— Ваша жена.

Звуки ее голоса переливались, как дивная музыка.

— Точно не знаю. Я ее еще не встретил.

— Не встретили?

Питер покачал головой. Он был не в силах говорить.

— А какой вы ее себе представляете? — спросила Тилли и коснулась рукава Питера. — Наверняка у вас в голове уже сложился какой-то образ.

— Тилли, — хрипло промолвил Питер и огляделся вокруг, чтобы удостовериться, что за ними никто не наблюдает.

На террасе, кроме них, не было ни души. Но им в любую минуту могли помешать.

Питер чувствовал прикосновение руки Тилли даже через толстую ткань сюртука.

— У нее темные волосы? — продолжала допытываться она. — Или светлые?

— Тилли…

— Может быть, рыжие?

Питер больше не мог сдерживать свою страсть. Он героически сражался на войне, убивал врагов, не раз рисковал жизнью, спасая раненых друзей с линии огня, но он пасовал перед этой девушкой, обладавшей мелодичным голосом и владевшей искусством флирта. Питер был не в состоянии сопротивляться своим желаниям.

Он прижал Тилли к себе и спрятался вместе с ней за колонну.

— Не отталкивай меня, Тилли, — прошептал он.

— Я бы не смогла этого сделать, если бы даже хотела…