— Еще раз прости за вторжение. — Голос Фрэда смягчился. — Ты не представляешь, как я тосковал по тебе. Я места себе не находил все это время. Только не знал, как подступиться к тебе. Потом вспомнил, что ты забыла забрать у меня ключи, и решил сделать еще одну попытку удержать тебя… — В его словах звенела тоска — Фрэд умел вызвать жалость.

Перед мысленным взглядом Евы промелькнула пора их влюбленности, время теплых встреч, страстных поцелуев и объятий — может быть, стоит дать Фрэду еще один шанс? Они оба так потеряны и несчастны…

Внезапно Ева очнулась. Шанс? Она ведь не любит Фрэда — их брак был сплошной нелепицей. Остыла страсть, ушла боль, что теперь она найдет в союзе с ним? Вряд ли она обретет любовь в жалости. Тогда к чему все это?

— Прости меня, Фрэд. Знаешь, многое изменилось после твоего ухода. — Ева с трудом подбирала слова, ей не хотелось, чтобы Фрэд испытал боль, через которую она уже прошла. — Боюсь, что не испытываю к тебе прежних чувств. Во мне что-то надломилось, погасло — я не знаю, как это назвать. Я охладела к тебе, к жизни, ко всему. Сегодня у меня был тяжелый день, и я очень хочу остаться одна. Я прошу тебя — уходи. Если тебе будет плохо, приходи ко мне, мы поговорим с тобой как друзья. Но не требуй от меня большего.

— Интересно, что в тебе изменилось? — По металлическим ноткам в голосе Фрэда девушка поняла, что самое страшное только начинается. — Не изменилось ли что-то и во мне? Что, пора моему лбу зачесаться? Приготовиться к появлению рогов? Ты, наверное, не долго страдала, если уже завела любовника! Меня поражает, насколько коротка женская память — мы едва развелись, а ты уже умудрилась найти мне замену!

— «И пары обуви не истоптав…» — Не проходя в гостиную, Ева села прямо на пол в холле. — Фрэд, ты читал «Гамлета»? Я вспомнила сейчас рассуждения главного героя о женском непостоянстве. Так вот, ответь мне на вопрос, чем вы заслужили преданность и верность? В частности ты, Фрэд. Об отношении других мужчин к женам мне сложно судить. Отец Гамлета, по крайней мере, со слов принца, лелеял и берег Гертруду. А кто, скажи мне, кто тебе дал право на эти пафосные разглагольствования? Ты, может быть, хранил мне верность, считался с моими взглядами или уважал во мне личность? Нет. Тогда какого черта, даже если я и «завела» любовника, ты приходишь в мой дом без приглашения и пытаешься читать мне морали?

— Так завела или нет? — Фрэд медленно пошел в сторону сидящей на полу Евы. — Для меня это очень важно. Я считал тебя порядочной. Мне казалось, ты думаешь, прежде чем совершать поступки. Измена простительна мужчине, она обусловлена его природой, а для женской измены есть свое название, думаю, мне не нужно произносить его вслух — ты знаешь его не хуже меня. И это придумал не я, так было всегда, и вряд ли когда-нибудь будет по-другому.

Ева смотрела на приближающегося к ней Фрэда. Его шаги отдавались внутри нее, но ей не было страшно — пустоту в душе быстро заполнял гнев.

Как ненавистны ей были рассуждения о приниженном положении женщины, попытки загнать «слабый пол» в угол старых как мир религиозных предрассудков. У женщин отсутствует логика, женщины приземленные существа (да и как может быть иначе, если веками их унижал и подчинял мужчина!), их физиология обуславливает их примитивное мышление — они не имеют права на выбор, в том числе и на измену, их основная задача — плодить и взращивать себе подобных. Несушки, да и только!

Не будучи феминисткой, Ева страшно злилась, слыша подобные высказывания. Сначала Анна со своими самцами и самками, теперь банальщина Фрэда. Не слишком ли много впечатлений для одного вечера? Ева поднялась с пола и посмотрела в холодные глаза бывшего мужа, подошедшего к ней вплотную.

— Почему ты не высказывался об этом до того, как женился? У меня были бы все шансы избежать неудачного брака. — Пальцы Евы непроизвольно сжались в кулак. — Ты хотел получить ответ на свой вопрос? Пока у меня никого нет, но я влюблена в мужчину, который, к огромному сожалению, находится слишком далеко для того, чтобы я могла с ним переспать!

Лицо Фрэда обезобразила гримаса ярости, резкость Евы была неожиданной и попала в цель. Он грубо схватил девушку за руку и привлек к себе.

Напуганная злобой Фрэда, Ева попыталась вырваться из вынужденных объятий. Сердце ее отплясывало в груди безумный танец страха. Она впервые видела Фрэда в таком состоянии и даже не предполагала, что может последовать за его выходкой.

Звать на помощь — бессмысленно, она одна в доме, а в окрестности вряд ли кто-нибудь услышит ее крики. К тому же это может разъярить Фрэда еще сильнее.

Попытаться его успокоить, надеясь лишь на собственный дар убеждения? Сложно, но другого выхода у нее нет. Главное — перебороть страх, занявший прочную позицию внутри и не желающий отступать. Он ничего тебе не сделает, убеждала себя Ева, скажи хоть что-нибудь ему, ну давай же!

— Послушай, Фрэд, — набравшись духу, произнесла она, — нам обоим нужно успокоиться. Ты надавил мне на больную мозоль — я вспылила… — Появившийся в горле ком мешал Еве говорить, она сглотнула и мужественно продолжила: — Не стоит вести разговор на повышенных тонах. Сейчас ты делаешь мне больно — разве это путь к примирению?

— Да, я хочу сделать тебе больно, очень больно! — Глаза и голос Фрэда по-прежнему оставались холодными и злыми. — Тебе не удастся одурачить меня мягким голоском. И я услышу, кто твой любовник, откуда он, и что тебя с ним связывает, потому что ты сейчас же расскажешь мне об этом!

Задача оказалась не из легких — склонить Фрэда к перемирию было не так-то просто. Ева сжалась: что же теперь? Мысли метались по затуманенному страхом сознанию в поисках выхода. Вырываться? Фрэд все равно сильнее. Как она могла выйти замуж за это невменяемое животное? Как?

Внезапно уши ее уловили звук тормозящей у ворот машины. Ева напряглась. Кто? Может, Джеральд? Но он говорил о каких-то планах на вечер и едва ли изменил их. Не важно, кто бы это ни был — ее спасение близко. О Боже! Ворота! Неужели она заперла их! Если она сделала это, ее крики могут не услышать. А Фрэд? Как поступит он?

Ева вглядывалась в лицо бывшего мужа, пытаясь уловить малейшие проявления чувств, обуревавших его. Однако лицо безмолвствовало, как и сам Фрэд. Еве казалось, что он глядит куда-то сквозь нее, настолько пустыми были его глаза. В холле задребезжал звонок, и Ева наконец увидела признаки волнения в лице мужчины, стиснувшего ее руки кольцом, из которого невозможно было вырваться.

— Отпусти, Фрэд, — почти прошептала Ева. Ее голос исказился от боли.

— Даже не думай, — шепотом ответил Фрэд.

Второй звонок прозвучал настойчивее, чем первый. Неужели этот кто-то уедет, и она останется, плененная бывшим мужем в собственном доме? Ева решила отбросить осторожность и действовать. Крича «На помощь!», она попыталась вырваться из превратившихся в стальные прутья рук Фрэда, но они лишь сильнее сжимали ее.

— Помогите! Помогите же, кто-нибудь! — Ева на долю минуты замерла, позволив Фрэду ослабить хватку, и рванулась к двери из последних сил.