- У кого вообще возникла идея сюда припереться? – послышалось за спиной ворчание сенатора.

- У Блуберри, - ответил ему Парсон. – Не знаю, как он откопал это убожество, но выглядит весьма многообещающе.

- Выходите из аэробуса и до команды стоите на месте, - тихо отдавал распоряжения лысый телохранитель. -  Транспорт не убираем, хоть какая-то защита. Здесь же всё простреливается, как в тире, - прошипел он сквозь зубы исключительно Алексу. 

Детектив непроизвольно почесал переносицу и резко отдернул палец. Плохой, очень плохой знак.

- Лоу, на позицию, - распорядился Колин. – Возьми с собой миз Марлоу.

Рыжая недовольно вскинулась, но телохранитель сдвинул очки на нос и посмотрел ей в глаза. Желание спорить у Вивьен отпало. Они вышли из аэробуса следом за Колином и Коллингеймом. Лоу артистично помахал всем рукой, поправил футболку под пояс и направился к группе блого-журналистов. Помощница посеменила следом. Правильно. Минус одно тело под ударом.

Лысый вышел вперед, устанавливая позицию для сенатора. Алекс отзеркалил его, ограничив площадку охраняемым. Под аплодисменты встречающих к ним присоединился Брукс.

У Коллингейма не было проблем с «поговорить». И с «навешать лапшу на уши» тоже. Но так искренне, от чистого сердца врать он не умел никогда. Есть что-то сродни колдовству, когда ты точно знаешь, что это - ложь, но ни один орган чувств не обнаруживает обмана. И ты задумываешься: «А вдруг это правда?», вопреки всякой логике. Потому что сколько той логике лет и доверия по сравнению с многомиллионолетними органами чувств?

Вот и сейчас Алекс слушал слова сенатора о том, что он считает недопустимым такое отношение к безвинно пострадавшим, которые – будущее Атована, и о том, как важно в любой ситуации сохранять чувство собственного достоинства и верить, что однажды всё плохое останется позади. И прочие очень верные и правильные слова. И сомневался: может, Брукс не такая прожженная сволочь? Мало ли, что он говорит Парсону. Может, чувствует он совсем другое?

Чертовы органы чувств.

Взгляд Алекса скользил по объектам в зоне контроля. Конечно, глупо ожидать в детском приюте нападения на сенатора, который до того жил себе вполне мирно. Кстати, мирно ли? Нужно уточнить. Но переносица чесалась, и Колин был взведен, как пружина. И вообще, если работать, то на полную катушку.  Если бы он готовил покушение, то куда бы спрятался? Можно было бы устроиться за тамбуром на крыше ближайшего «муравейника». Да за любым тамбуром, вопрос в дальности оружия. Лучше всего устроится прямо на приюте. Алекс бросил взгляд вверх. Лучше с точки зрения расстояния. Но – пути отхода. Отсюда не сбежишь. То же самое – толпа блого-журналистов. Любой из них может нанести удар, но его гарантированно схватят. Разве что здесь окажутся последователи идеологии Мисимы-Ли, готовые пожертвовать жизнью во имя чужих целей. Или какой-нибудь безумный мститель. Но если бы таковой был, он бы, наверное, проявил себя раньше.

Тем временем события на авансцене развивались. Пока Коллингейм считал ворон, точнее, искал несуществующих киллеров, Брукс свернул свою речь. Пришло время раздачи подношений. Но, как выяснилось, в них никто, кроме помощницы сенатора, не разбирался. С задних рядов с видом победительницы вернулась Вивьен. Она поковырялась в необъятных пакетах и накопала красиво оформленную коробочку. Подарок был вручен местной директрисе, бабище с реденькими волосиками и двойным подбородком. Тут слово дали девице с аукциона. Она, как выяснилось, приходилась седьмой водой на киселе владельцу средней руки добывающего концерна. А тут такая возможность засветиться. В общем, от лица семейства девица вручила бабище средства. На словах «средства» директриса засияла, как сверхновая, на продолжение «в форме целевой карты на ремонтно-строительные работы» - потухла. Но всё равно поблагодарила. Куда деваться. И вернулась в строй.

Коллингейм фиксировал это краем глаза, отслеживая вверенную часть периметра.

К Бруксу по одному стали выходить особо отличившиеся детишки - получать личные подарки.

Алекс зацепился взглядом за опускающийся на соседнюю крышу скоростной аэрокар. Двери распахнулись. Но пассажиры не выходили.

К Неукротимому Ронни подошел мосластый долговязый паренек лет четырнадцати, смущенно отирая руки о штаны.

…или их просто не было?

Алекс вновь перевел взгляд на крышу, куда приземлился аэрокар. Словно по заказу над оббитым парапетом крыши мелькнул отсвет прицела.

- Стрелок слева на крыше! – крикнул Алекс, перекрывая собой траекторию выстрела в сенатора.

Шум за спиной, вопль «всем ложись!» и кряхтение Ронни говорили, что Колин не тормозил. И всё же Алекс обернулся. Телохранитель закрывал собой Брукса. Но девица стояла и хлопала глазами, переводя растерянный взгляд с уложенного наземь спутника и падающих воспитанников. И парень всё так же застыл с протянутой рукой. Слева, за толпой лежащих, в сторону вероятного противника стрелял Лоу. Медленно, слишком медленно детектив дернул за руку парня, подсечкой уложил девицу, и его плечо прожег лазерный луч.

Детектив рухнул, закрывая обоих, и, пытаясь смягчить падение своего центнерового тела на стонущих жертв, попытался опереться на руки. Левая ответила резью до темноты в глазах. Воняло паленым мясом. За спиной слышались шуршащие звуки бластера. Алекс не видел смысла в действиях Лоу, его оружие не дотягивалось до киллера. С другой стороны, киллер-то этого не знал.

Парень под ним шевельнулся, и руку вновь прошило болью. По гаму за спиной и успокаивающим репликам Лоуренса Коллингейм понял, что всё закончилось. Он попытался встать, упираясь в землю здоровой правой рукой. Аэрокар быстро набирал скорость, на глазах превращаясь в пчелку. Или даже комарика. На воздушном шарике. Укусил – и улетел, с-сука.

Гул вокруг усилился. Восторженные блого-журналисты разбрелись по углам, в прямом эфире делясь с подписчиками впечатлениями о пережитом покушении. Дети, нарушившие в падении стройные ряды, никак не поддавались командам педагогов. Разве можно в таком состоянии спокойной стоять?

Парень, которого Алекс уронил, тихо ревел.

- Ты чего? Больно тебя толкнул? – произнес детектив, протягивая ему руку.

Тот помотал головой, отирая рукавом слезы.

- Вы ранены, - всхлипнул он.

- Работа у меня такая, - постарался успокоить его детектив.

Колин, подняв и отряхнув сенатора, поспешил в аэробус и вылез оттуда с аптечкой.

- Из-за меня, - заревел парень в голос.

- Еще чего. Ты не придумывай,  - возразил Алекс. – Тоже мне, наследник престола, - хохотнул он, подмигивая.

И в следующий момент скривился, зашипев. Колин оторвал рукав модного костюма и вколол в руку детектива шприц-ампулу обезболивающего.  Пока сенатор помогал спутнице, старательно отряхивая всё, что могло представлять интерес, и комментировал происшедшее для «информационной поддержки», лысый вполне профессионально накладывал повязку.