– Все равно мне это не нравится, – сказал Мэл. – Но мы ведь уже здесь. Уош, веди нас внутрь, медленно и осторожно. И держи одну руку на кнопке форсажа. Хоть один намек на проблемы, и мы валим отсюда ко всем чертям.

– Поддерживаю, – отозвался Уош.

– Я займусь скафандрами, – нервно сказал Джейн. – Сколько штук готовить?

– Четыре, – ответила Кейли, опередив Мэла. – Ривер нужно остаться здесь, а с нею и Саймону.

– Я тоже так думаю, – сказал Мэл. – А Уош не должен бросать корабль.

Уош бросил взгляд на Зои, и она кивнула.

– Будь готов меня спасти, малыш, – сказала она.

Кейли поняла: Зои просто пытается подбодрить Уоша. Он всегда предпочитал оставаться пилотом «Серенити. Им сильно повезло, что он – лучший пилот из тех, кого они знали.

– Похоже, он побывал на нескольких войнах, – сказала Зои, когда они подлетели ближе.

Уош медленно провел «Серенити» от носа до кормы корабля, держась в паре миль от него. Кейли вдруг поняла, что на его месте поступила бы так же. Огромный корабль выглядел сильно потрепанным и брошенным; его корпус был пробит в нескольких местах, и на одной из сторон медленно вращавшегося корабля виднелась большая открытая рана, кратер, из которого торчали структурные элементы – почерневшие, словно обугленные кости.

– Почему корабль не разорвало пополам? – спросил Мэл.

У Кейли что-то сжалось внутри. Если корабль получил такие повреждения, которые заметны за пару миль, шансы на то, что на него можно высадиться, уменьшались. Они проделали весь этот путь и нашли мертвый остов, но Кейли расстраивало не то, что они потратили время, и не то, что они не получат награду. Ее печалила утрата всего, что могло здесь быть.

– Что тут произошло, черт побери? – спросил Уош.

– Это след попадания из мощного оружия, – ответила Зои. – Надеюсь, что стреляли давным-давно.

– Мы все равно проведем расследование, – сказал Мэл. – Мы проделали такой путь и…

Он бросил взгляд на них и замер, глядя куда-то за спину Кейли и Джейна – туда, где был выход с мостика.

Кейли повернулась, но уже знала, что увидит. В дверях стояла Ривер, и Кейли подумала, что в жизни не видела более напуганного человека.

– Это похоже на возвращение домой, – сказала Ривер.

– Не давайте ей путаться у нас под ногами, – сказал Мэл. Он уже поговорил об этом с Уошем, но Саймон – это другое дело. Он был единственным человеком, которому – по мнению Мэла – удавалось контролировать Ривер.

– Я так и делаю – настолько, насколько она мне это позволяет.

Мэл кивнул. Надев комбинезон, который полагалось носить под скафандром, он взглянул на Ривер: она расхаживала по столовой. Она была напугана и возбуждена, она проявляла эмоции, которые было сложно определить не только им, но и ей самой. Она то плакала, то смеялась. Мэл не сомневался в том, что причиной такого поведения была близость «Сунь-цзы», и почти все в этой ситуации – в том числе ее слова – заставляло его думать о том, что им следует бежать отсюда без оглядки.

– Отлично, – сказал Мэл. – У меня такое чувство, что вам, возможно, придется также защищать нас от нее.

– Ривер никогда не причинит вреда команде, – возразил Саймон.

– Обычно я почти в этом уверен. Но с тех пор как вы появились на борту, я в этом сомневаюсь. Кроме того, сейчас не тот случай, который можно назвать обычным.

– Возможно, – тихо сказал Саймон. – Я не очень понимаю, что сейчас происходит.

– Значит, мы это выясним, – ответил Мэл. – Ривер нужно остаться здесь. Корабль старый и побывал в деле, и есть неплохой шанс, что он полностью разгерметизирован.

– Вряд ли это ее остановит.

– Тогда ее остановите вы, ведь именно вас она всегда слушается. Если на корабле есть что-то опасное, то нам совсем не нужно, чтобы рядом с ним оказалась ваша сестра.

– Я пригляжу за ней. – Саймон неловко умолк, словно собирался еще что-то сказать.

– Выкладывайте, – сказал Мэл.

– На корабле находится то, из-за чего она вся на нервах, – сказал Саймон.

– Да, я заметил. Даже больше, чем обычно.

– Мэл, я был бы благодарен вам, если бы вы нашли причину. Ну, то есть я знаю, что вы прежде всего думаете о своем бизнесе, но ведь корабль мы нашли благодаря Ривер.

– Будьте уверены, я ищу не только сокровища Старой Земли.

– Спасибо. Даже не представляю, что там может быть.

– Я пытаюсь об этом не думать.

* * *

Когда Мэл добрался до главного шлюза грузового отсека, его спутники уже надели скафандры. За плечами у них на ремешках висели громоздкие шлемы. Джейн взял с собой пистолет, который он называл Бу, а также более тяжелое оружие – дробовик, который Джейн, скорее всего, тоже окрестил. Мэла успокаивал и тот факт, что Зои также взяла с собой пистолет. Кейли отказывалась носить огнестрельное оружие, но Мэл заметил у нее пояс с инструментами.

– Уош доставит нас на корабль, – сказал Мэл. – Стыковаться он не будет до тех пор, пока мы не найдем на корабле какое-нибудь подходящее, безопасное место. Он пойдет параллельным курсом с «Сунь-цзы» и подвезет нас поближе. Как только шлюз «Серенити» откроется, я перейду на корабль с тросом, закреплю его, и тогда вы сможете пристегнуться к нему и последовать за мной. Вопросы?

Вопросов не оказалось.

Готовясь к выходу в открытый космос, Мэл всегда чувствовал волнение и страх. На «Серенити» было ощущение масштаба, существовал предел, горизонт, который ограничивал тебя, даже если ты закрывал глаза. Иногда Мэл запирался в своей маленькой, скудно обставленной каюте и пытался медитировать и отстраниться от мира. Но даже если он не мог разобраться с проблемами, которые беспокоили его на тот момент, корабль всегда казался Мэлу колыбелью. Он слышал, как эхо его дыхания отражается от стен, чувствовал нежное, несмолкающее урчание «Серенити».

А теперь он собирался покинуть его объятия и выплыть наружу.

Замок шлюза сработал, и когда внешняя дверь открылась, Мэл подошел к краю и выглянул наружу. На миг он задержался и увидел, что три члена команды, три его друга не испытывают нетерпения. Ну разумеется. Все они чувствовали то же, что и он.

Мэл осторожно оттолкнулся от «Серенити» и мгновенно оказался в одиночестве. Теперь он слышал только собственное дыхание. Он дышал быстрее обычного и поэтому постарался успокоиться. Перед ним был громадный «Сунь-цзы», а за ним – бледно-серая дуга планеты, вокруг которой корабль вращается уже бог знает сколько лет. Мэла окружала бесконечность, та глубокая тьма, которая казалась невероятно легкой и ошеломляюще тяжелой одновременно. Все, что делало его Малькольмом Рейнольдсом, не существовало до его рождения и исчезнет после его смерти, и сейчас, паря в этом негостеприимном месте, он остро ощущал собственную недолговечность.