До конца дня занимался тем, что развозил статьи. В «Военно-медицинский журнал» текст взяли, но предупредили, что издание выходит два раза в месяц и моя статья увидит свет не раньше середины марта. Примерно то же самое сказали в «Журнале Министерства народного просвещения». Специализирующихся на медицинской тематике газет в столице не имелось, потому пристроил одну статью в «Санкт-Петербургские ведомости». К тому же редактор у нас здесь знакомый, не зря мы его «прикармливали» последние три года.

Он вначале решил, что я пришёл по поводу «Флибустьеров». Похвастался, сколько писем пришло на адрес газеты. Мнения были разные, но главное, что о нас в Петербурге говорили.

— Глядишь, и император заинтересуется, — оптимистично заверил меня редактор.

Всё может быть. По слухам, государь газетки по утрам читает. Предположу, что не все, а только те, что ему помощники подсунут. В любом случае перед нами не стояла цель привлечь внимание императора. Разве что Куроедов был бы не против, но ему и без этого хватит тем для разговоров.

Алексей вернулся домой в субботу. Привёз «Петю». Судя по сверкающим глазам, дед его вдохновил на новые подвиги. Тут еще нарисовался Куроедов с новостью, что его (!), не меня или Алексея, пригласили прочитать лекцию на кафедре оперативной хирургии.

— Эммм… — только и смог я произнести.

— Если Ксенофонта Даниловича поднатаскать в терминах, показать приёмы… — стал размышлять вслух Алексей.

— То он отбрешется, — продолжил я.

— Друзья, меня попросили прочитать лекцию о вирусах и микробах, — успокоил нас Куроедов.

— Тогда вообще всё отлично! — обрадовался я.

Наш главный сплетник и балагур имел уникальную по своим свойствам память. А как ещё иначе разносить сплетни? Куроедов действительно легко запоминал информацию, которую слышал. К тому же я был уверен, что на данный момент знаний соседа в области инфекционных заболеваний, тех же вирусов и бактерий больше, чем у кого-либо. Так что порепетируем и отправим лекцию читать. Подстраховать, конечно, не помешает. Будем с Лёшкой ассистентов изображать.

— Ксенофонт Данилович, давайте сделаем основной упор на холеру. Вы, как переживший эту болезнь, сможете лучше всех рассказать о симптомах, — начал я готовить Куроедова к лекции.

Говорить о любимом здоровье сосед любил и, подкрутив ус, расплылся в довольной улыбке.

— Мне в Главной аптеке обещали продать микроскоп с ахро… архинетическими линзами, — прихвастнул Куроедов. — Я его заказал сразу, как мы прибыли в столицу. На днях доставят из Берлина от фирмы «Пистор и Шик». Покажу студентам на лекции для наглядности.

— Что там за «охрененные» линзы? — тихо уточнил я у Лёшки.

— Может, ахроматические, то есть бесцветные?

— Нужно с Куроедовым отрепетировать это слово, чтобы не опозорился, — пробормотал я, продолжая слушать распушившего хвост соседа.

Он уже запланировал продемонстрировать сперматозоиды под микроскопом и выспрашивал у Лёшки, как дольше сохранить столь специфичный материал.

— Пожалуй, это ближе к кафедре гинекологии, — вмешался я. — Мы сделаем упор на вирусы и вакцины. Можно напомнить студентам, как важна гигиена полости рта. Ваши исследования по чистке зубов будут в тему.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Куроедов. — Я зубной порошок ещё не весь продал.

— Бизнесмен, — одобрительно покивал головой Алексей и оставил меня заниматься дальше с помещиком.

Вещи деда и его самого перевезли к нам на квартиру, слугу Алексей рассчитал. Нужно было изолировать «Петю» от тех, кто его хорошо знал. На потерю памяти мы решили не ссылаться. У Петра Петровича Галкина во владении несколько деревень. Не хотелось, чтобы его признали недееспособным и какие-нибудь дальние родственники прихватили наследство Похвистневых.

Дед заверил, что и сам никуда не собирается ходить. Разве что один раз посетить выставку. Лёшка ему все уши прожужжал по поводу «Флибустьеров». Несмотря на критику, порой не всегда лестную, картину оценили. Кто-то из графов заказал Тыранову свой портрет. И наш художник теперь пребывал в размышлениях. Вдруг не успеет до отъезда?

— Приедешь потом, — не увидел я проблемы. — Работай спокойно в столице, пока имеется такая возможность.

Куроедову вообще было всё равно. Я же говорю, что он личность неординарная. Просто в своё время не получил нужного образования, а так-то мозги у него неплохо варят. Он даже без подсказки сообразил, что полотно такого размера и с такой подачей станет отличным рекламным трюком, но зарабатывать в будущем Ксенофонт Данилович собирался на чем угодно, но не на живописи.

За лекцию в медицинской академии умудрился сто рублей спросить! Я бы не додумался. Понёс бы «просвещение в массы» совершенно бесплатно. Так что и мне было чему поучиться у помещика. Главное, чтобы он не разоблачил «Петю».

Пока же дед большую часть времени лежал с повязкой на голове, жаловался на лёгкое недомогание и не вмешивался в наши дела, но я-то его хорошо знаю. Ещё развернётся.

Лекция в Императорской медико-хирургической академии была назначена на пятое марта. День выходной, но все желающие могли прийти и послушать. Как я и предполагал, в зал набилось столько народу, что все с трудом вместились. Всего в академии училось человек двести пятьдесят. Примерно половина пришла на нашу лекцию, предположу, что не для получения знаний, а на развлечение. Не только сидячие места были заняты, но и в проходе стояли студенты. Да и в дверях толпились те, кому не хватило места в зале.

Первые два ряда были оккупированы солидными мужчинами. Профессора и кто-то ещё из уважаемых членов общества. Пока я Куроедова готовил, немного поспрашивал народ и узнал, что ещё до войны с Наполеоном основной контингент студентов этой академии состоял из бывших выпускников семинарий. Потом они отучились, получили опыт, звания и стали профессорами этого учебного заведения.

С трудом я представлял, как знания, полученные в семинарии могут сочетаться с хирургией. Впрочем, сейчас лечение словом Божьим считали вполне приемлемым. По этой причине у меня имелись определенные опасения, и перед началом лекции я вышел с приветственной речью.

— Господа, прошу вашего внимания. Очень надеюсь, что здесь собрались просвещённые люди Петербурга. Интеллигентные и воспитанные, которые не станут прерывать лектора. Убедительно прошу вас дослушать господина Куроедова и после задать вопросы. Сейчас мой помощник раздаст по рядам листы с карандашами. Если у вас возникнут вопросы, запишите их. После мы обязательно устроим дискуссию и всё обсудим.

Сказал я это по той причине, что опыта столь масштабных публичных выступлений у Куроедова не было. Вдруг разнервничается и забудет текст, если его остановят. А листочки (их не так много, десятка три) отвлекут особо рьяных.

Волновался ли Куроедов перед лекцией? Ничего подобного! Вернее, да, волновался, перебирая сюртуки и вздыхая, что подлец портной не успел построить новый костюм. В результате помещик решил надеть свой военный мундир, предусмотрительно взятый в Петербург. Я это дело одобрил. К чему гоняться за столичной модой? Лучше уж продемонстрировать собравшимся, что Ксенофонт Данилович человек военный, типа не совсем дурак из провинции.