Валерку тогда тоже избили, но ему повезло – Эля с Никитой и Костей как раз на море отдыхали. Они остались живы и целы.

Я лежал в больнице больше месяца, а когда вышел, пошел работать на кладбище, чтобы чаще бывать на могиле жены. Понимаешь, Нета, она умерла, потому что я не пришел тогда в сознание, не помог ей! Я ввязался в бизнес, чтобы почувствовать себя мужчиной, а в итоге чувствовал себя последней тряпкой. Я не смог ее защитить, я ее угробил. А перед смертью она пережила самое страшное, что может пережить женщина, – насилие и смерть ребенка, пусть и нерожденного.

К деду я перебрался, потому что старику нужна помощь с поместьем. Валерка после того, что с нами сделали, сломался. Он перестал что-либо вообще делать, стал порхать от цветка к цветку и забыл про все свои амбиции. Андрей Викторович, ну ты видела, теперь у нас Тартюф. Никитка вырос, вроде бы в помощь деду, но поместьем он заниматься не будет. Костя погиб.

А еще я очень благодарен Цирулику-старшему. Я был очень болен, а он дал мне лекарство. Очень горькое и сильное, но, приняв его, я поправился.

…Ночь спустилась на холмы и долины, а из степи доносились странные звуки, очень напоминавшие волчий вой. Говорят, где-то в округе водилась маленькая популяция степных волков. Альхан, мерзавец, похрапывая, спал. Пес не забивал свою породистую горбоносую голову глупостями о собачьем долге служить и защищать, но его за то и любили.

Мы всё сидели возле костра, и каждый из нас был погружен в свои мысли. Часы показывали почти половину второго, когда Илья скомандовал подъем. Мы сели на лошадей и двинулись в сторону дома. Я немного озябла, поэтому Илья заставил меня накинуть на плечи его рубашку, оставшись в одной футболке. Рубашка хранила тепло его тела, я с сожалением вернула ее владельцу на следующий день.

Бросив Илью в конюшне распрягать лошадей, мы с Альханом пробрались в дом через заднюю дверь вместе. Нам обоим очень хотелось есть, поэтому первым делом мы свернули на кухню. В холодильнике я обнаружила горку сосисок для Альхана и пирожки с вареньем для себя. Выпив воды из-под крана и наполнив миску пса, я пошла к себе. Альхан, хлебнув воды, побежал за мной.

Днем, решив, что мне срочно надо покататься верхом, я заперла дверь в свою комнату. Не потому, что боялась воров. Кто бы здесь воровал? Да и дорогих вещей у меня нет. Я воспользовалась замком лишь из недоверия к сквозняку, который имел привычку гулять по дому и распахивать двери.

Но, вернувшись ночью, я обнаружила, что замок оказался сломан. Войдя в комнату, я осмотрелась. Окно было приоткрыто, постель разобрана, вещи раскиданы. Все, как я оставляла.

Кто и зачем сломал замок на моей двери?

Альхан тоже внимательно изучил мою дверь. Я пожалела, что он не ищейка, которая могла бы привести меня прямо сейчас к комнате взломщика. На всякий случай я сказала псу, глядя прямо во тьму его восточных глаз:

– Ищи. Кто здесь был? Ищи!

Альхан равнодушно отвернулся от меня, потом прошел в глубь комнаты, вспрыгнул на постель, покружился на ней и плюхнулся носом в мои подушки.

– Тупица, – сказала я ему и растянулась рядом. – Конокрад…

Мне еще не приходилось спать на одной постели с собакой. Было даже интересно. Дверь я закрыла минутой ранее, подложив между створкой двери и косяком сложенный в два раза хлопковый топик.

Рано утром в мою дверь постучали.

– Кто? – спросила я не слишком дружелюбно. Очень хотелось спать.

– Нета, это я.

В мою комнату осторожненько вошел Никита. У него в руках был поднос с кофейными чашками и тарелочкой пирожных. Кофе пах волшебно.

Балансируя подносом, он наклонился, чтобы поднять упавший топик, и рассмотрел сломанный замок.

– Что это?

– Кто-то лазил в мою комнату.

– Скажи Илье, что у тебя сломан замок, он починит. Мы должны с тобой поговорить. Ой, у тебя собака в кровати!

Последнюю фразу он произнес с испугом и неприязнью. Уважая его права – права хозяина и труса, я выпроводила Альхана из кровати и из комнаты.

Никита подождал, пока я управилась с собакой, и только тогда подошел ближе к кровати. Поставив поднос на прикроватную тумбочку, он подвинул кресло и сел.

– О чем ты желаешь поговорить? – спросила я, взяв чашечку с подноса.

– О тебе и обо мне.

Никита был чисто выбрит, влажные черные волосы зачесаны назад. Я только сейчас рассмотрела, что он был одет в красивый стеганый черный халат, который подчеркивал субтильное изящество фигуры, худощавость и бледность его лица.

– Нета. – Он грустно смотрел на меня, попивая кофе. – Мы знакомы совсем недавно, но мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь. Я счастлив уже оттого, что ты решила сюда приехать и я смог тебя увидеть. Ты не поверишь, но, увидев жену своего брата, я впервые ему в чем-то позавидовал. Она… Ты…

– Никита, ты можешь ошибаться. – Мне было неловко его слушать после вчерашнего вечера с Ильей. – Мы с Веткой совсем разные люди, хоть и одинаковые внешне.

Он покачал головой, словно знал о нас с сестрой больше, чем я.

– Во мне что-то изменилось после ее смерти, а твое появление – как луч солнца, как единственная радость в дни горя. Я хочу, чтобы ты понимала, насколько серьезно я отношусь к тебе, Нета. И это не слова. Я люблю тебя.

– Никита, ты не должен жалеть об этом, но в эти игры я больше не играю.

Я, как попугай, повторила эти слова, потому что все время помнила о них, они вертелись у меня в голове, мешая думать. Услышав мои слова, Никита похолодел лицом.

– Знаешь, я тебе не верю, – раздраженно произнес он, вернув чашку на поднос. – Ты играешь в эти игры, и очень активно. Только не со мной.

Я молчала.

– Это все из-за Ильи? – спросил он в лоб, вглядываясь мне в лицо.

Стоило ли врать?

– Да, из-за Ильи, но только у тебя нет причин для ревности. Нас связывает чистая, надежная дружба. Больше ничего.

Я очень надеялась, что он не уловил горечи в моем голосе, ведь, если я злюсь, значит, что-то чувствую. А это Никите знать ни к чему.

– Но вы вчера вечером…

– Вчера вечером мы выяснили это. Никита, прекрати давить на меня.

– Ладно, не буду. – Он чуть повеселел. – Давай вечером в ресторан съездим?

Мне хотелось, чтобы он ушел, и поэтому я согласилась. Впрочем, поразмыслив над своими планами, я решила, что поступила не так уж глупо. Конечно, меня никто не гонит прочь из «Теремка», но я уже ощущаю некоторую натянутость в отношении ко мне со стороны членов семьи. Им непонятно, почему я тут задержалась, если наследство мне не нужно.

Однако мне необходимо еще некоторое время пожить в поместье. Он или она здесь. Я ем, сидя с убийцей за одним столом. Я встречаю его в комнатах, во дворе и везде, где бываю. Но я не знаю, кто он.