– Но где она взяла пистолет?

– Этого я не знаю.

Дед встал, причем довольно бодро, прошел к окну, полюбовался на закат, обернулся ко мне:

– Пистолет сейчас не сложно достать. Особенно со связями Русланы. Этот пистолет ей мог раздобыть ее любовник, которому она деньги возит.

Виолетта убила мою сестру? Я представила себе высокую темноволосую девушку на высоченных шпильках, в облегающих брюках и майке, из которой буквально выпадает бюст. Обеими руками она держит черный пистолет, дуло которого почти касается груди Ветки. Костя пытается остановить девушку, наконец бросается на нее, чтобы защитить жену, но она спускает курок…

В коридоре второго этажа, ровно посередине между дверью в мою комнату и дверью в комнату Ильи, развалился Альхан. Он лежал на боку, вытянув свои длиннючие ноги так, что занимал почти всю ширину прохода. Сосредоточившись на том, чтобы не наступить собаке ни на уши, ни на лапы, я стала пробираться к своей двери. А в тот момент, когда одна моя нога была занесена над телом пса, открылась дверь Ильи, и Альхан вскочил. Потеряв равновесие, я рухнула на то самое место, где до этого лежала собака.

– Альхан, ты убил девочку! – Илья уже опустился на колени рядом со мной. – Где больно?

– Нигде, – ответила я и стала хохотать.

Альхан вертелся вокруг нас, цепляясь колечком на хвосте за одежду, тычась мокрым носом куда попало и наступая лохматыми когтистыми лапами на мои руки. Илья, конечно, улыбнулся, потому что это было его самое сильное оружие, но поинтересовался:

– Что смешного?

– Нет, ничего. Когда я падаю, я сильно пугаюсь, от этого в кровь выплескивается адреналин, а потом…

– Ну, ясно, – кивнул Илья, не дослушав. – Я иду с Альханом погулять. Хочешь с нами?

– Если встану…

Выпрямившись, Илья протянул руку мне.

Прогулка в компании Альхана и Ильи была мне очень кстати. Как поется в одной песне: «Мой характер был не прост». Почему-то если я чего-то пытаюсь добиться и достичь, то остановить меня невозможно, но в самый последний момент, когда цель почти достигнута, а журавль почти пойман, на меня находит ощущение бессмысленности происходящего. Мне нужно время, чтобы осознать свою победу. Иногда приходится признавать: именно в этот самый момент удача оставляет меня.

Сейчас со мной происходило нечто подобное: у меня образовалась возможность пойти к Виолетте и сказать ей, что знаю все. Она должна была признаться в убийстве, она должна была ответить за смерть Ветки и Кости. Но я не могла заставить себя сделать все, что наметила прямо сейчас.

Я не сомневалась в ее виновности. Она ненавидит Вету и уже распространила свою ненависть и на меня. Это доказывали и ее реакция на мое появление в поместье, и ее последний выпад в мою сторону, отбитый Никитой, и все то, что рассказал о ней и ее матушке Виктор Иванович.

По сути, мне надо только узнать, что делала Виолетта шестого апреля сего года.

…Из дома мы вышли через заднюю дверь. Альхан, задрав хвост, помчался по двору к невысокому каменному заборчику. Там афган начал подвывать, прыгать и припадать на передние лапы, смешно отставляя свой широкий из-за густой шерсти лохматый зад, увенчанный хвостом-султаном.

– Что там? – спросила я. – Кошки?

– Увы, – печально ответил Илья. – Кошек здесь больше нет. Альхан всех передушил. У него же охотничий инстинкт. Правда, остался один разбойник кошачьего племени, живет где-то в доме. Но тот кот еще хуже собаки – злющий и хитрый. Альхану не по зубам. Иногда они в доме встречаются – каждый раз это битва столетия. А тут, за забором, клетки с шиншиллами. Кроликов и шиншилл тоже однажды взялся разводить Валерий Викторович. Сейчас за ними Зоя присматривает.

– Я первый раз слышу, чтобы Альхан издавал хоть какие-то звуки.

– Он не лает, только часто воет. Когда он еще совсем молоденьким был, все в доме дико пугались его воя. Знаешь, примета есть такая: если собака воет, значит, в доме кто-то умрет. Только с афганами эта примета не работает. Иногда Альхаша может гавкнуть, но очень редко, если воды в миске нет или задняя дверь почему-то заперта. К добыче надо тихо подходить, это он знает.

– А вы охотитесь? – Мне было трудно представить Илью с ружьем. Ветка бы сказала, что я его уже идеализировала.

– Я не охочусь, но Валеркины друзья как-то брали Альхана с собой на охоту. Плевались потом, ругались!.. – Илья весело рассмеялся, словно неспособность его пса к охоте характеризовала Альхана особенно положительно. – Альхаша ружейных выстрелов боится, добычу, если найдет, рвет и жрет на месте. Так что настреляли с ним ребята зайцев…

Мы вышли за пределы двора и направились по дороге вокруг поля, на котором уже начинали зацветать маленькие подсолнухи. Альхан догнал, обогнал нас и, двигаясь с ускорением, как маленькая серая лохматая ракета, ушел вдаль.

– Странная порода, – сказала я, наблюдая за тем, как пес исчезает в клубе пыли. – Он хоть что-то полезное делает? Охраняет дом, к примеру?

– Нет, Альхаша не для этого рожден. Он украшает мир и пробуждает в людях чувство прекрасного. Ты разве этого не поняла?

Он снова говорил со мной, как с маленькой. А ведь я для него и есть маленькая.

– Мне нравится эта порода, – добавил он. В его голосе, так же как и в его улыбке, улавливалось нечто особенное. Интонация, которую мне дано различить, но не дано распознать. – Альхан просто живет – для бега, для сосисок, для того, чтобы когда-нибудь поймать шиншиллу. Если я умру, он не придет на мою могилу, чтобы умереть там от тоски. Возможно, он и не заметит моего отсутствия. И мне это нравится.

…Мы вернулись прямо к ужину. Во главе стола сидел дед, посвежевший и бодрый. Увидев его, Илья сел и призадумался. Потом спросил у меня:

– Виктор Иванович, кажется, поправился?

– А он болел? – Я притворилась удивленной.

Илья задержал на мне внимательный взгляд серо-голубых глаз, потом спокойно отвернулся и принялся за котлеты. Альхан, лежавший в шаге позади него, внимательно наблюдал за каждой вилкой с едой, поднявшейся в воздух над обеденным столом.

– После обеда пусть ко мне зайдет Илья, Нета и Руслана, – сказал дед, оглядывая членов своей семьи не менее внимательно, чем Альхан вилки в их руках.

Виолетта слегка подскочила на стуле и радостно засмеялась.

Андрей Викторович широко улыбнулся, Анна Степановна удовлетворенно поджала губки.

Руслану затрясло. Она хотела выпить воды, но только расплескала ее на себя.

Валерий Викторович – наследный принц, не замечавший драматического контекста в ежевечерних сценах, – затеялся рассказывать о футбольном матче. Интерес к его речи проявил только Никита, бледный и печальный. Думаю, терзали его весь день мысли о матери и брате.