лежала под этой грудой тряпья, и ее бледное лицо было похоже на маску покойника. Некогда живое и подвижное, оно превратилось в гипсовую маску — такую же белую и мертвую. Асмодей сдернул с нее все, что скрывало это неподвижное тело, и разъяренно взревел. Тело девушки было опутано красными линиями, похожими на щупальца, они разбежались по всей поверхности кожи и кое-где выступали кровавыми каплями, блестевшими как рубины под светом факелов. Демон схватил ее за плечи и встряхнул, но она не отреагировала. Ее голова безвольно упала в сторону, а изо рта вытекла струйка крови. Асмодей застыл, с ужасом наблюдая, как ею пропитывается его туника, надетая на девушку.

— Отравление, — Урфур пощупал пульс Тани и исследовал кожу, покрытую кровавой сеткой, пробегая по ней пальцами. — Мне тяжело ставить ей диагноз, я не лечу смертных, но это похоже на яд черной орхидеи.

— Сделай все, чтобы она жила! — Асмодея трясло, и он не понимал, что с ним происходит. Ему казалось, что если женщина умрет, он просто сойдет с ума. Еще раз, взглянув на ее обескровленное, узкое личико, демон прошипел: — Все что ты можешь!

— Я не могу обещать, — Урфур выпрямился, и его безглазое лицо повернулось к Асмодею. — Слишком много времени прошло. Яд проник в каждую клеточку организма.

— Не желаю этого слышать! — заревел Асмодей, и его лицо исказила звериная ярость, за которой скрывалась беспомощность. Факелы вспыхнули настолько сильно, что под потолком образовалась огненная арка. — Лечи ее, Урфур! Слышишь?!

Он сел на свой трон, задумчиво подперев подбородок сильной рукой, и смотрел на старания врачевателя невидящим взглядом. Девушка слишком слаба, чтобы бороться с ядом черной орхидеи, и ее тело медленно погибало, пропитанное сильнейшим убийцей из адских растений. Красивый, но коварный цветок, несущий смерть… Однажды, тучи настолько заступили небо, что солнцу не было видно земли. Тогда оно попыталось разогнать их своими лучами, и тучи пролились дождем. После дождя на небе появилась яркая, сияющая радуга, и множество злых духов слетелись на этот свет. Каждый из них пытался занять себе место на ней, и радуга не выдержав, раскололась на маленькие, разноцветные осколки. Они упали на землю и стали цветами. Один злой дух, взял несколько осколков и принес их в Ад, но они тут же почернели и превратились в темные, бархатные цветы, ядовитые, как и место, в котором им было суждено цвести…

Сколько прошло времени, Асмодей не знал и когда Урфур отошел от кровати, он наконец пришел в себя. Его взгляд скользнул по безжизненно вытянутому телу и сердце демона дрогнуло.

Белая кожа была похожа на алебастр, неестественно красные губы, наполненные кровью, выглядели жутко на этом бледном лице, и она напоминала вампира, отведавшего чью-то плоть.

— Ах ты, птичка моя… — прошептал Асмодей и поднялся. — Что ты скажешь, Урфур?

— Только время скажет, — спокойно ответил безглазый демон, пряча свои пузырьки в шкатулку. — Я дал ей противоядие и спустил кровь. Теперь нужно ждать. Но есть еще один способ, вывести яд из организма, только…

— Говори, — Асмодей уставился на него немигающим взглядом. — Что это за способ?

— Дать девушке толченый камень люцифианита. — ответил врачеватель. — Только это невозможно.

Он поклонился Асмодею и вышел, тихо шурша своей мантией.

Камень люцифианита…Демон прикрыл глаза, ощущая пустоту внутри себя. Люцифер никогда не даст его.

Люцифианит, драгоценность — имевшаяся на земле в единственном экземпляре. И она находилась в перстне Люцифера. Когда Бог, после ужасной битвы с ангелами, низверг его в Ад, капля крови с раны Люца, упала на горячую, от бурлящей лавы, почву, и превратилась, в удивительной красоты, камень. Теперь он был всегда со своим хозяином, заключенный в золото. Даже представить было невозможно, что Люцифер позволит воспользоваться им, чтобы спасти смертную.

Демон подошел к кровати и присел рядом с девушкой, взяв ее за руку. Она казалась такой хрупкой, что он не верил в ее выздоровление. Кто посмел сделать это? Кому помешала его птичка? Астарот? Нет, он не верил в это. Слишком низкий, мелкий поступок — Астарот воин и никогда не сделал бы подобного. Тем более, девушка нравилась ему, это было видно так явственно… Асмодей нахмурился, и его высокий лоб прочертила горизонтальная линия. Он не позволит обижать ее. Кто бы это не сделал, должен ответить за преступление.

Но как случилось, что она стала небезразлична ему? Когда это случилось? Почему его сердце начинало биться быстрее, стоило ему только подумать о ней? Симона казалась ему чем-то далеким и чужим, а эта маленькая птичка будоражила его мысли. И если быть до конца честным — с того момента, как он впервые поцеловал ее, перепутав с Симоной.

Если только она сможет побороть яд, он отдаст ее Астароту. Астарот нравится ей, женщина дала понять это, и возможно, с ним она найдет то, что не смогла обрести в этом замке.

Он погладил ее по лицу и аккуратно положил тоненькую ручку поверх одеяла, отмечая, какая нежная кожа на холодном запястье.

— Спи, моя птичка… Все будет хорошо.

Демон встал и пошел к двери, желая уединиться на крыше замка, и влить в себя пару бутылок вина под равнодушной, красной луной.

— Асмодей… — тихий голос заставил его резко обернуться. — Асмодей…

Девушка была без сознания, но звала его, еле шевеля алыми, кровяными губами. Демон склонился над ней и прислушался. Может, ему показалось? Неужели она звала его?

— Асмодей… Не уходи… Не уходи… — снова раздался слабый голосок, жалобно произносящий его имя.

— Я не уйду, — он разделся и прилег рядом, осторожно обняв ее. Сердце выскакивало из груди, а дыхание сжималось внутри в тугой комок. — Теперь я не уйду никогда.

Глава 15

Всю ночь, Асмодей чувствовал слабое дыхание девушки, которое периодически прерывалось и переходило в хрипы. Она то горела, то становилась холоднее льда. Яд не покидал ее тело и нужно было признать — Таня не победит в этой борьбе.

К утру ее состояние совсем ухудшилось и некогда ярко-красные губы, стали синюшными, а под глазами залегли глубокие тени.

Урфур появился сразу, как только Асмодей послал за ним и осмотрев девушку, сказал:

— Женщине уже не помочь, ваше сиятельство. Мне жаль, но ей не пережить этот день.

Асмодей кивнул, сохраняя спокойствие, но когда врач вышел, ударил в стену с такой силой, что по ней разбежалась сетка трещин.

Он склонился над девушкой и с жаром сказал:

— Ты будешь жить. Я тебе это обещаю.

Через пятнадцать минут, демон уже скакал по пыльной дороге и чёрный