Любопытство Коновалова было вполне закономерным. Зареченск имел статус наукограда и за обычными с виду названиями, вроде НИИ «Сельхозпродукт», могли скрываться лаборатории, в которых синтезировалась какая-нибудь биологическая мерзость.

Вячеслав описал столкновение с местным разумным населением и коротко сообщил, к каким выводам пришли обитатели базы. В этот раз капитан замолчал надолго. Усвоив информацию, он осведомился:

— Майор, вы там ничего не напутали? Уж больно странные вещи говорите, инопланетяне какие-то….

— Скажи, куда привезти труп, сам посмотришь и решишь, инопланетянин перед тобой или иномирянин, — прервал Коновалова Вячеслав.

— Добро, — решил наконец капитан. — Ученых у нас нет. Всех яйцеголовых Быстрицкий под свое крыло взял. Но к его ребятам пока соваться не стоит, слишком нервные они стали. Солдаты теперь сначала стреляют, потом смотрят, зря палили или нет. — В динамике некоторое время слышались помехи, а когда шипение исчезло, снова зазвучал голос капитана: — Чертова связь. Майор, ты слышишь?

— Слышу хорошо.

— Давай встретимся на нейтральной территории. Разговор есть, заодно решим, куда деть ваш трофей, — предложил Коновалов.

— Где? — В голосе Вячеслав проскользнули недовольные нотки.

Недолго думая, собеседник предложил:

— Около супермаркета «Копейка».

— Когда?

— Могу подъехать сейчас.

— Принял. Выезжаем. Будем на месте через двадцать минут. Отбой. — Вячеслав отключил связь и откинулся на спинку водительского сиденья.

— Ты им доверяешь? — Александр с силой захлопнул свою дверь. Не дождавшись ответа, попросил: — Угости сигаретой.

Вячеслав удивленно поднял брови:

— Ты ж не куришь?

— От такой жизни начнешь — нервы…

— Нервы лучше водкой лечить. Это я тебе со знанием дела говорю, — наставительно сказал майор. — На, возьми. — Он протянул раскрытую пачку.

Бер сделал затяжку, закашлялся. Втянул в легкие очередную порцию дыма, пристроил автомат поудобнее между колен и сказал:

— Поехали, что ли.

Капитан уже ждал. Его сопровождали те же четверо бойцов и водитель БТР. В этот раз они приехали на двух бронированных уазиках. Приехавшие выбрались из «Газели», настороженно поглядывая по сторонам.

— Привет ОМОНу, — громко поздоровался Вячеслав.

— И вам не кашлять. — Коновалов вышел вперед и протянул длинную руку для пожатия. — Показывайте добытое чудо-юдо.

Откинули брезент, показали. Омоновцы с обалдевшими лицами долго разглядывали чужака, передавая из рук в руки ожерелье и пояс. Особенно их впечатлили размеры втягивающихся в пальцы черных когтей и рельефные мышцы задних конечностей.

— Быстрые твари? — поинтересовался один из омоновцев. Кажется, при первой встрече он представился Вадимом, но Бер не помнил точно. В этом отношении память подводила его регулярно, даты и номера телефонов запоминались легко, а разные имена-фамилии приходилось переспрашивать. От этого он чувствовал себя неловко и подолгу обращался к новым знакомым нейтрально, с помощью разных словесных ухищрений выстраивая разговор так, чтобы не обидеть собеседника своей невнимательностью.

— Стремительные и прыгучие, — подтвердил он и накрыл труп куском брезента. — Посмотрели, и хватит. Лучше подскажите, куда его теперь?

Коновалов снял с головы «сферу» и вытер со лба пот.

— С собой заберем. Определим в холодильник, пусть начальство дальше думает. Надеюсь, еще не все мозги просрали. Вам с нами нельзя, боюсь, конфискуют ваши стреляющие игрушки, и вся недолга. К военным соваться — дохлый номер по той же причине, еще и пристрелить могут.

— Как скажешь, капитан. Последуем твоему совету. Тебе виднее, а то мы живем теперь на выселках, люди к нам не заглядывают, новостей не приносят. Скоро совсем связь с миром потеряем, — отчего-то развеселился Вячеслав. — Кстати, откуда холодильник? Электричества же нет.

— В десятой поликлинике резервный генератор запустили, а там морг, — разъяснил капитан.

— Понятно.

— Ты говорил, что разговор к нам имеешь? — Развернувшись, Коновалов бросил на заднее сиденье машины шлем, затем предложил Вячеславу: — Присядем в сторонке, покурим, побалакаем за жизнь…

Майор согласно кивнул, перекинул на сгиб руки свою штурмовую винтовку и пошел вслед за капитаном.

Говорили они долго, за это время Бер успел вызнать у спецназовцев, как они обустроились на базе, и в свою очередь рассказал, какое удобное здание нашел себе клан. Бойцы пошутили по поводу названия общины — дескать, прямо как мафиози, но в конце концов согласились, что такая форма общественных взаимоотношений в неспокойное время является, возможно, наилучшим выходом.

Минут через двадцать переговорщики подошли к бойцам и Александру, замолчавшим при их приближении.

— Перегружайте труп в УАЗ, — скомандовал своим людям капитан и в ответ на вопросительные взгляды сказал: — Все в порядке.

Омоновцы споро вытащили завернутого в брезент гнолла из «Газели» и не без труда запихнули его в багажник одного уазика. Затем быстро расселись по машинам, развернулись и умчались восвояси.

— О чем договорились? — провожая взглядом пыльное облако, поднятое колесами уезжающих автомобилей, поинтересовался Бер.

— У нас скоро пополнение, — ответил Вячеслав. — Причем существенное.

— Дай-ка угадаю. — Александр поднял глаза к небу и почесал небритый подбородок, будто пытался решить сложный вопрос.

— Не дурачься, — проворчал майор.

— Хорошо, не буду, — легко согласился Бер. — Поехали домой, по дороге расскажешь.

То, что поведал капитан, не укладывалось в голове. На днях погиб генерал-майор Вишневский. Официальная версия, продвигаемая новым руководством базы ОМОНа в лице подполковника Селиванова: самоубийство. Генерала нашли в собственном кабинете с дыркой в виске. Его личный пистолет валялся на полу. Жаль, конечно, старика. Говорили, нервы не выдержали, семья осталась на Земле, и тоска по ним, безусловно, давила на психику. Все правдоподобно, если бы не одно «но». Подполковник Селиванов слыл редкой сволочью и до катастрофы ходил в товарищах с полковником Дробышем, связывали их какие-то прежние делишки. Только все на уровне слухов, никаких официальных доказательств его нечистоплотности не было.

Сразу после смерти Вишневского его заместитель развил бурную деятельность. Первым делом объявил всему личному составу, что они вливаются в состав команды Дробыша, чтобы «сохранить наследие человечества и порядок, присущий людям, с гордостью носящих на своих плечах погоны», процитировал Коновалов слова нового руководства. После короткой речи на построении всем стало понятно: вполне возможно, что в собственной смерти генерал не участвовал.

Тем более что вышеупомянутый полковник стал виновником раскола в Зареченске и был повинен во многих смертях. Боевые действия среди спецназовцев не одобрялись, в большинстве своем они были вполне адекватными людьми, обремененными семьями, и командирам подчинялись лишь по привычке и вследствие растерянности.