…Посадили все-таки бывшего.

Дали десятку…

Наверное, это было справедливо. Во всяком случае, ему казалось справедливым. И единственное, что смущало, – чересчур пристальный взгляд того опера.

Будет присматривать? Пускай. Он уже решил, что в следующий раз не оставит тела…

Следующий раз? Именно. Убийство было ему необходимо… Это ведь нормально. У всех людей имеются потребности. Дышать. Пить. Есть… Ему вот нужно убивать.

Так почему бы и нет?

Софья не усидела в комнате, пусть бы и комната эта оказалась чудо до чего хороша. Светлые обои, белая, какая-то невероятно легкая мебель, и полное ощущение ирреальности происходящего.

– Прикольно, – сказала Лялька, которую разместили в соседней комнате, отличавшейся от Софьиных покоев разве что цветовой гаммой – Ляльке досталась бледно-зеленая.

– Мне здесь не нравится, – Софья притворила за собой дверь и к ней же прислонилась.

Лялька отмахнулась: она прилипла к окну.

– Глянь, выгуливают уже… Вот это наглость!

Вдоль кромки леса прогуливался хозяин виллы, на левой руке которого повисла Маргоша, на правой – Ника.

– Какая прыть! – восхитилась Лялька, засовывая в рот карамельку. Грызла она ее с остервенением, выдававшим глубокие душевные муки. – Когда только успели-то?

Маргоша переоделась в сарафан, ярко-красный, из какой-то легкой текучей ткани. На Нике была длинная кожаная юбка, сидевшая столь плотно, что даже с расстояния Софья удивилась, как это Ника вовсе в юбку влезла.

– Надо отсюда уезжать, – Софья отвернулась от окна. Какое ей, собственно говоря, дело до того, с кем гуляет хозяин виллы?

Или его смуглый друг?

Тот не гулял, вышел на террасу, сел в низкий лежак и наблюдал за троицей с превеликим интересом.

– Зачем?

Лялька вытащила из груды шмотья театральный бинокль.

– Затем, что здесь явно все собрались не случайно. А твоя сваха…

– Она не моя.

Лялька с биноклем переместилась к окну.

– Хорошо, но не твоя сваха что-то явно темнит… И мне просто здесь не нравится.

– Почему?

– Лялька, ты что, и вправду не понимаешь?

Лялька мотнула головой: мол, не понимает. Ей было если не весело, то во всяком случае увлекательно.

– Здесь происходит что-то смутное… Скороспелый богач вдруг приглашает в гости бывших сокурсников, с которыми прежде был в не самых лучших отношениях. Ностальгия замучила? Или захотелось блеснуть достижениями? И все соглашаются, едут… Все и мы, две посторонние дуры…

– Почему дуры?

– Потому что согласились на эту авантюру. – Софья села на кровать и пару раз на ней подпрыгнула. – Замуж захотели… Но вообще тебе не кажется, что все это напоминает начало какого-то ужастика?

– А я думала, – с сомнением произнесла Лялька, – что это у меня живое воображение. Успокойся, Сонь. Ну да, захотелось человеку похвастать. Прикинь, если в универе его все гнобили, а он поднялся. И разбогател. И все эти… гнобившие его будут теперь кругами виться.

– Как акулы.

– Почему?

– Потому что именно акулы кружат, прежде чем на жертву напасть.

– Сонь… ну ты перебарщиваешь. Да и сама подумай, уйти мы всегда успеем. Ограды нет. Собак вряд ли выпускают, до станции пара километров пешком, ну так одолеем при случае… Погоди.

Софья погодила.

Как ни странно, ужин прошел в атмосфере почти теплой и чем-то дружеской. Дружить все пытались со Стасом и Васькой, который к ужину переоделся, облачившись в белую рубашку с серебряной искрой и джинсы, тоже белые, без искр, зато с тщательно заутюженными стрелками. По правую его руку устроилась Маргоша в умопомрачительном вечернем туалете, по левую – Ника…

– Софья Павловна, – Витюша, облачившийся в небесного колера костюм, присел рядышком. – А вы мужа себе ищете, да?

– Нет, – огрызнулась Софья, вовсе не жаждущая общения.

– Тогда зачем вы здесь?

– Жизнь менять, – она ответила чистую правду, и Витюша смутился.

Смущался он легко, краснел, вздыхал и вертел в руках серебряную трехзубую вилку.

– Как интересно! – воскликнула Машка, подвигаясь к Витюше под бок. – А мне тоже психолог сказала, что я должна изменить свою жизнь! И я решила учиться на дизайнера!

– О да, – бывший Машкин супруг пил воду.

Из бутылки. Хмурился, бутылку отодвигал, оглядывал стол в поисках чего посущественней воды, но не находил. И вновь тянулся к бутылке.

– Ты у нас, дорогая моя, и экономистом побывать успела, и консультантом по красоте…

Маргоша фыркнула.

– Теперь вот в дизайнеры подашься…

– И что? Я развиваюсь как личность! Тебе этого не понять!

– Девочки и мальчики, – Артем оторвался от тарелки, чтобы окинуть собравшихся насмешливым взглядом. – Давайте жить дружно! Ну или хотя бы сосуществовать мирно.

Это его предложение было встречено настороженным молчанием.

Его хватило до конца ужина, к слову, довольно простого, хоть и сытного. Но как-то не увязывались в Софьином сознании отбивные и вареный картофель с виллой…

После ужина состоялась экскурсия по дому. Вел хозяин, причем выглядел он не слишком-то довольным, верно, и сам начал разочаровываться безумной своей идеей. На правой руке его повисла Ника, которая поглядывала на соперницу с превосходством, но Маргоша, занявшая левую руку, взглядов не замечала. Во всяком случае, делала вид, что не замечает.

– Значит, – раздался над ухом вкрадчивый голос, – вы приехали не мужа себе искать?

– Именно.

– Отчего ж? – брюнет придержал Софью за локоток. – Не спешите. Там не будет ничего интересного. Комнаты, комнаты и снова комнаты… Или вы тоже решили развивать в себе личность и оттого испытали внезапный интерес к интерьерам?

– Не испытала, – руку его хотелось стряхнуть, но это выглядело бы смешно. А Софья совершенно не хотела показаться смешной.

– Вот и замечательно. Если же вдруг желание возникнет, скажите, я вам индивидуальную экскурсию устрою… – он поклонился и ручку поцеловал.

– Руку отпустите! – потребовала Софья и, когда Стас подчинился, спрятала ее за спину. – Что вы себе позволяете?

– А что я себе позволяю?

Действительно… Чего это она?

– Извините, я… Я просто нервничаю немного.

– Извиняю, – легко согласился Стас. – И предлагаю пройти на террасу. Вечер. А по вечерам воздух здесь удивительно свеж. Уже одно это оправдывает безумную Васькину затею. Знаете, он родом из этих мест. Там, километрах в пяти, если дальше по дороге, деревенька есть. Пущаны называется. Васька там родился. И жил, пока не сбежал учиться.