ко мне в кузню,– говорил он, – замечательный малыш, ты подрасти немного и я тебя многому научу, что должен уметь мужчина. – Я люблю детей, когда то и у меня была большая семья, но все мои дети погибли и-за проклятия змея, но мой род еще жив, есть внук, я пока его держу подальше отсюда. – Но, чую скоро, мы сойдемся с Горынычем, так он нас всех уже достал, а там, если все получится, то я хоть смогу забрать внука. – Он хоть и большой уже, но балбес балбесом, мать не может с ним справиться, а меня он уважает. – Хороший парень, но что сделаешь, без отца рос, а мальчику нельзя без отца и ты Васька, Питирима слушай, знаю, что тебе тяжело будет от себя малыша отрывать, но ты так только хуже сделаешь, иногда надо чем то жертвовать. – Матвейке твердая мужская рука нужна, а ты и так в его жизни всегда будешь, и любить он тебя будет тоже всегда, так что думай.

Агриппа вернулась не одна, привезла с собой шебутную девчонку Ольку, сказав всем, что это ее ученица, хотя у девчонки была искра настолько слабенькой, что обучать ее было сложно. Олька была как маленький ребенок, все время влипала в неприятности и совсем не хотела учиться, Агриппа с ней выматывалась больше чем когда то с Матвейкой. Ее буквально нельзя было ненадолго оставить одну, она все время ухитрялась, что то разбивать, рушить возле себя, при этом болтая без умолку. Агриппа прибегала теперь совсем ненадолго, и Васька даже стала ревновать, чего от себя не ожидала.

Агриппа поглядев на Ваську, сразу поняла в чем дело и как то за чаем ей рассказала,– С Ольки ученица никакая, жалко мне ее стало. – Она с рождения порченная, если бы я ее не забрала она бы в течение двух дней погибла, и я не смогла мимо нее пройти.

– Это потому что она детдомовская?– Спросила Васька.

– Нет, такие дети и в благополучных семьях рождаются, из детдомовских если бы все такие были, то и детдомов бы не было. – Не поймешь, почему именно такие дети на свет появляются, вроде ведь и умница и симпатичная, и здоровая, а творит назло себе и чего хочет сама не знает. – Ведь и работа и жилье свое у нее было, все растеряла и на улице осталась, сидит на вокзале грязная, голодная и все принца выглядывает, и даже не смешно, но вот такая она и есть. – Я ее спрашиваю, что ты хочешь в жизни, а она мне говорит, сразу все и деньги надо, и дом большой с прислугой, и парня, чтоб всех завидки брали. – Вот и делай с ней что хочешь. – Пусть живет, я Макоши подарки отнесла, может она ее судьбу сможет переплести, хотя и сама сомневаюсь в этом. – Но может здесь, ее сможем жизни обучить, или попробуем.

Ваську давно уже мучил вопрос о богах, а уж раз Агриппа сама заговорила, то и она не могла не спросить,– А вы разве верите в богов?

– Бог с тобой, детка, мы не верим, мы знаем,– засмеялась Агриппа. – Боги существуют, но мы стараемся не просить у них помощи, а то ведь как бывает, вроде тебе и помогут, а потом такую цену заломят, что никогда не расплатишься. – Так – то почитаем, конечно, но не более, Макоши многие из нас подарки носят, но не требуют от нее ничего, здесь ведь как, захочет, поможет, а не по нраву ей, что будет, так хоть запросись, толку не будет, только хуже можно сделать.

– Так что, здесь все богам поклоняются?

– Нет, почитать и поклоняться разные вещи, у нас нет никого, чтобы только на милость рассчитывать. – Макошь благоволит нам женщинам, вот мы ей дары и носим, что бы, нас не забывала, но не просим и не надеемся. – Многие и вообще стараются богов не упоминать, и на глаза им не попадаться. – Они хоть и ушли все в навь, но опасны и сильны, мечтают вернуться обратно, а нам войн и так хватает, без них.

– Вы сказали, что Олька порченная, это что, ее прокляли, – снова спросила Васька.

– Нет, она такой родилась бестолковой, и это хуже проклятия, живет как птичка одним днем, и нет в ней страха перед будущим, дурная, одним словом.

Васька после этого разговора успокоилась, и ей даже стало жаль Ольку, вот уж надо же такой уродиться. Как только зима началась, все вроде успокоилось, утихло, у Васьки столько уроков новых добавилось. Анна Леонидовна стала заниматься с ней рунами и пентаграммами, упрощенно как она говорила, Матвейке она явно нравилась, и он все ее занятия тоже находился рядом и прислушивался. Ваське даже казалось, что он понимает больше ее. Если уж это упрощенно, то, как же бывает то по настоящему, поражалась Васька, ползая по залу и вычерчивая эти самые пентаграммы. Рунное письмо ей понравилось больше, хотя тоже было неимоверно сложным, но результат. Анна Леонидовна взяла лист бумаги и сложила простой самолетик, как его делают дети, затем взяла тушь для рисования и начертала руну.

– Одна и та же руна пишется по разному и имеет много смыслов, вот я начертала знак воздуха и ничего не изменилось, но если я рядом напишу эту руну, чуть, чуть по другому и напитаю ее энергией, то..

Самолетик из рук Анна Леонидовны поднялся в воздух и застыл, а Матвей радостно захлопал в ладоши.

– А если,– Анна Леонидовна ловко поймала самолетик, – мы начертаем эту же руну вот так, это означает воздух моря и добавим чуть силы, тоо..

По залу разнесся запах моря, а самолетик трепыхался в руках Анны Леонидовны, словно пытаясь вырваться.

– Добавим к этому еще и руну обозначающую ветер, и она ловко начертала новый знак.

Самолетик вырвался из ее рук и стал летать по огромному залу, как под порывами ветра.

– Люди знают про рунное письмо и пользуются им в магических обрядах, но оперируют хорошо, если сорока символами, а их намного больше, и каждый символ имеет много значений. – Мы все можем пользоваться рунами, особенно если нужно написать письмо которое никто не сможет прочесть, так что будем учить, сколько ты сможешь запомнить.

– А откуда оно пришло, рунное письмо в смысле,– поинтересовалась Васька.

– О, это слишком долго рассказывать, а коротко, жил народ, у нас он назывался просто, лесные люди, в Ирландии и Англии их называли Друидами, еще есть название Фейри, но они давно погибли. – Их магия была