Только добежав до леса, Василий перевел дух. Вечереет. Солнце незаметно опустилось до горизонта. В лесу сгущались сумерки. А ночной бросок по незнакомому нехоженому лесу только в кино бывает. В жизни темнота резко замедляет скорость передвижения, ориентиры исчезают, человеку кажется, что он прошел куда больше, чем есть на самом деле.

Углубившись в лес на пару километров, Василий подыскал себе место для ночлега. Район дикий. Зверье непуганое. Не хватало еще проснуться от пристального взгляда волка или сопения медведя. Рысь, кабан или лось – это тоже ничего хорошего. Заползшая погреться за пазуху змея сулит большие неприятности. Василий выбрал раскидистый клен, взобрался на толстую ветку, развесил на ветках сумку и автомат, пристроил баллон и привязал себя к ветке ремнем. Уснул он быстро. Уставший за день организм требовал отдыха.

Утро добрым бывает, но не сегодня. Василий поклялся никогда больше в жизни не спать на дереве. Хорошо, ветра не было. Мышцы затекли, бок и левая нога болели. Осторожно отстегнувшись, Василий сбросил вниз свои пожитки. Баллон с водой упал точно на прикорнувшего под деревом лесного кабана. Свин встрепенулся, хрюкнул и с диким визгом унесся в чащу.

– Так и инфаркт получить недолго, – пробормотал студент, отнимая руку от сердца.

Забавное приключение, здорово получилось. Василий спустился с дерева, подобрал сумку, баллон и принялся «накрывать поляну». Надо позавтракать – впереди долгий день.

Пристроившись по нужде, Василий понял, что он вчера забыл. Набивая сумку консервами, он и не подумал прихватить пару рулончиков туалетной бумаги, а ведь был в том магазине ящик с заветным товаром. У прилавка стоял, рядом с бутылками минералки, соков и вина. Пришлось Василию забыть достижения цивилизации и воспользоваться по старинке лопушком.

Гнат старался как можно быстрее вывести отряд из опасного района. Шли лесами, по звериным тропам. Со второго дня похода казаки стали выделять двух человек в дальний дозор. Тем более путь группы пролегал между двух дорог. Слева шла трасса чугунки, а справа – заброшенная бетонка. Вот по этой полоске леса между двух просек группа и шла к Власовой заставе.

Дорога тяжелая. Если казаки без особого труда переносили тяготы пути, то большинство провальцев были детьми асфальта, чахлой порослью городских улиц. С ними приходилось мучиться. Хорошо еще, смогли перед выходом пополнить припасы, собрать почти все необходимое для похода. И погода радовала. Сухо, дождей нет, а от палящего солнца спасают кроны деревьев. Палаток-то с собой не взяли. Не было их на летном поле, а те, что попали в этот мир вместе с провальцами, благополучно оставили на палубе несчастной «Чайки», уже, скорее всего, лежащей на дне у причала.

На третий день похода, после полуденного отдыха, Гнат решил, что они достаточно отошли от Жуковой заставы. Можно было плюнуть на риск встречи с кайсацкими патрулями и выйти из леса. Все поддержали этот вариант. Казаки посчитали, что противник в ближайшие дни не будет углубляться в Пустоши больше чем на десять-пятнадцать верст. Сначала кайсаки укрепятся на береговых плацдармах, создадут передовые базы, а уже потом бросят крупные рейдовые группы на север и запад.

Гнат предлагал идти по бетонке. Удобно, быстро, дорожное полотно сохранилось относительно неплохо, большинство мостов цело. Но тут вмешался Владмир – данное ему Гнатом имя, перепев имени Владимир на местный лад, приросло к студенту; даже друзья все чаще называли его не Володей, Вовкой или Владимиром, а Владмиром. Он предложил выбрать не бетонку, а трассу чугунки.

– Поезда быстро ходят, летящий ход, – хмыкнул Гнат, – и не заметим, как догонит.

– И что? Если и догонит, мы сразу в кусты сыпанем. Пока он остановится и высадит десант, мы успеем оторваться от погони. Зато патрулей вдоль полотна не будет. И у нас преимущество перед бронеходами, опять можем в лес свернуть.

– Верно говорит, – поддержал провальца Юрий. – На станции один поезд остался, да ты, Гнат, на путях добрую шутку устроил. Пройдем вдоль чугунки. На старой дороге, чем навь не шутит, вдруг да на разъезд напоремся.

– С воздуха нас не заметят? – спросил Виктор Николаевич.

– Если глазокрыл пройдет, и там, и там увидят, – хохотнул Ждан. – Не бойся, дед, пока разъезд узкоглазых подоспеет, мы успеем драпануть.

Идти решили вдоль чугунки. В передовом дозоре один казак и студент покрепче, остальные топают позади. Просека удобная. Ее регулярно чистили, обходчики вырубали разрастающиеся кусты и деревья, а на мостах через овраги, речки и ручьи вдоль трассы были устроены пешеходные переходы. И ни один поезд так и не прошел. Зато казаки усмотрели кативший по бетонке вражеский дозор на трехколесных бронеходах. Удачно дорогу выбрали. После этого случая отношение Гната к Владмиру изменилось, старый казак почуял в молодом человеке почти равного, если не волка, так молодого волчонка.

Провальцы осваивались в новом для себя мире и новой жизни. При первом же удобном случае выпытывали у казаков все, что те знали. Многое было для провальцев необычным. С трудом воспринималось то, что история этого мира сильно отличалась от привычной. Володя никак не мог понять, с чего здесь все началось, с какого момента этот мир пошел своим путем. Больше двух тысяч лет назад, это точно.

Сложно было привыкнуть к мысли, что России здесь нет и не было. Сравнивая свои скудные знания с тем, что рассказывали казаки, тоже, впрочем, «академиев не кончавшие» и успевшие подзабыть школьные уроки, Владмир выяснил, что этот мир не знает знаменитых династий Рюриковичей и Романовых. В Новгороде испокон веков правили князья из рода Славерова, в Полоцке сидели Рогволодовичи, а Южная Русь была вотчиной Громиславичей. Около тысячи лет назад новгородские властители подчинили себе киевскую и черниговскую земли, укрепились в низовьях Днепра, поставили крепости в устье Дуная.

Казаки с придыханием и с горящими глазами рассказывали о походах Ингоря, Свентослава и Ярополка, разгромивших Хазарию, прижавших к ногтю степняков и поставивших грады по средней и нижней Волге. С тех пор, впрочем, восточная граница вендской державы мало изменилась. Попытки колонизации заволжских степей сменялись опустошительными набегами кочевников, враг, бывало, доходил до Готского берега и Донца, его отбивали, крепости и заставы по Волге восстанавливали. Проходило время, и все повторялось, снова набеги, снова жаркие бои, ответные рейды в степь и безуспешные попытки закрепиться на Яике.

На западном и южном направлении венды вели долгие кровопролитные войны с греками, даками, гуннами, неметами и саксами. Берега Лабы – Владмир догадался, что речь идет об Эльбе – на полтысячелетия стали ареной непрекращающейся жестокой войны.

Мир не стоял на месте, прогресс постепенно заявлял о себе. Появилось огнестрельное оружие, землепашцы совершенствовали методы возделывания земли. После открытия данами, испанцами и вестсаксами Атлантиды Старый Свет познакомился с картофелем, подсолнечником и кокой.

С каждым веком корабли становились все больше и крепче, на мачтах прибавлялось парусов. С полтысячи лет назад пушки превратились в атрибут любой армии, появились регулярные части стрелков из огнестрела. Пытливые умы приручили силу пара, а затем даже громовой ток. Через континент протянулись первые чугунки, пока двухрельсовые, по ним побежали паровозы. Незаметно паровая машина уступила место огнеходным движкам – так здесь назывались двигатели внутреннего сгорания.