Примерно за месяц до смерти моих родителей разум у Хилтона совсем помутился. Вместе со своим единственным сыном Лоуренсом, нынешним графом Морлендом, он ворвался в Пембурн и занял кабинет моего отца. Лоуренс был в ярости, но охотно предоставил вести словесную баталию своему отцу, а сам тем временем потягивал мадеру из бутылки и молча шагал по комнате. Хилтон в противоположность ему ревел как сумасшедший, выкрикивая обвинения в том, что моя семья разрушила благополучие Бенкрофтов, и что настало время свести счеты, заставить нас заплатить за все. Я позвал слуг, и мы вышвырнули незваных гостей. Но мне отчетливо запомнилось выражение лица Хилтона: в его глазах светился смертный приговор.

— Ты думаешь, это он или, вернее, они убили твоих родителей?

— Только Хилтон, — поправил Слейд. — Я действительно так думаю, хотя власти так никогда и не смогли этого доказать. Что до Лоуренса, то он слишком слаб, чтобы убить кого-нибудь, хотя его ненависть настолько сильна, что он может нанять убийцу. И он довольно умен, чтобы все хорошо подготовить, особенно когда трезвый. Сам он вряд ли возьмется за оружие, но вполне может нанять негодяя вроде того, который напал на корабль твоего отца. И это как раз в стиле Лоуренса. Чем больше я размышляю над этим, тем больше убеждаюсь, что именно он организовал этот заговор. Завтра я намерен узнать правду. И когда я этого добьюсь, то справедливость будет восстановлена. Поколения Бенкрофтов творили зло безнаказанно, но нынешний граф Морленд заплатит за это, он и его наемный пират.

Слейд почувствовал, как дрожь пробежала по телу Кортни.

Он крепко зажмурился, возвращаясь в настоящее, а очнувшись и заглянув ей в лицо, заметил слезы на глазах девушки.

— Прости, — прошептал он, вытирая слезы с ее щек. — Не знаю, что на меня нашло. Я меньше всего хотел напугать тебя нашей семейной историей.

— Я хотела знать подробности, — с трудом выдавила она. — И ты совсем не напугал меня. Я ведь почти все знала. Зато теперь мне известно, как глубоки твои переживания. Господи, Слейд, ты так много страдал, гораздо больше, чем я. — Ее голос понизился до шепота. — Вчера ты сказал, что хотел бы облегчить боль от моей потери. Мне же сейчас больше всего хочется облегчить твою боль утраты.

Слейд меньше всего ожидал такого искреннего выражения сочувствия. Хотя до этого вечера он ни с кем не обсуждал свою семейную историю, он, разумеется, знал о мрачных выдумках, с которыми связывали имя Хантли. Обычно те, с кем он сталкивался, принадлежали к одной из трех категорий: несколько человек, блаженно ничего не ведавших, кучка тех, кто был явно заинтригован, и самая большая группа — те, кто боялся как самих Хантли, так и их страшного проклятия.

Но Кортни была совершенно иной. В ее глазах, устремленных на него, отражалась огромная боль — не за себя, а за него. Ей хотелось облегчить его страдания, унять его муки. И почему? Просто потому, что она ему сочувствовала.

Что-то шевельнулось глубоко в груди Слейда, волна тепла вытеснила давнишнюю боль.

— Это самое самоотверженное предложение, которое я когда-либо получал, — услышал он свой голос и, только когда произнес это, понял, что это действительно его слова. — Спасибо тебе, милая.

Слова благодарности, произнесенные тихим хриплым голосом, оказались более нежными, чем ласка… и усилили чувства, зародившиеся в последние несколько минут.

Невидимый барьер растворился.

Их взгляды встретились и задержались, глаза у Кортни расширились, в их зеленоватой глубине промелькнуло понимание, губы приоткрылись, как бы спрашивая и приглашая.

Сердце Слейда бешено заколотилось в груди, желание, подобного которому он никогда раньше не испытывал, толкнуло его вперед. Подчиняясь невольному порыву и следуя инстинкту, о существовании которого он даже и не догадывался, Слейд наклонил голову и припал к ее губам.

Мир перевернулся.

Это была первая связная мысль Слейда, когда он прикоснулся к ней, ощутил губами нежный контур ее рта, согрел губы и унял их дрожь своим ртом. Она напряглась, вздрогнула, а затем оттаяла: маленькие кулачки уперлись ему в грудь. Ее душа ожидала, какой выход он ей предложит, чем заполнит пустоту.

Он предложит, но пойдет ли это на благо ей или ему?

Вопрос так и остался без ответа, потерявшись среди необыкновенных чувств, захвативших их. Слейд опустился на кровать и осторожно уложил Кортни, поддерживая ее сильными руками. Запустив пальцы в ее волосы, он притянул девушку к себе, целуя сдержанно и страстно. Ее раны, напоминал он себе. Не забудь о ее ранах.

Кортни же совершенно о них забыла.

Утратив ощущение реальности, она отдалась чуду поцелуя, исцеляющего душу, как целебный бальзам, и пугающего пробуждением неведомых ранее чувств. Подобно чудодейственному снадобью, он утолял одно желание, медленно пробуждая к жизни другое.

— Слейд, — словно со стороны услышала она свой шепот. — Обними меня.

Он вздрогнул, еще крепче прижал девушку к себе и раздвинул языком ее губы. Она подчинилась его молчаливому требованию. От необычного ощущения дрожь пробежала по ее телу. Их языки соприкасались, ласкали друг друга, ускользали, чтобы все начать сначала.

Время перестало существовать, секунды переходили в минуты, а минуты превращались в вечность. Кулачки у Кортни разжались, она гладила широкие плечи Слей да, а потом обвила руками его шею. В ответ он наклонился ниже, балансируя на локтях, чтобы случайно не задеть ее ребра. Его руки не переставали гладить ее плечи, шею, наслаждаясь дрожью, которую вызывало их прикосновение.

— Кортни. — Он произнес ее имя благоговейным шепотом, прикасаясь губами к ее щекам и слизывая блестевшие там слезы. Он поцеловал ее нос, веки, уголки рта, прежде чем снова вернуться к губам. — Не плачь, — прошептали его губы.

— Не буду, — пообещала она чуть слышно. Ее невинность, ее чистота настолько усилили неистовое возбуждение Слейда, что он едва мог справиться со своими эмоциями. С приглушенным стоном он снова прижался к ее губам, страстно притянув Кортни к себе. Еще никогда не испытывал он такого чувства к женщине.

Позже, вспоминая это безумие, Слейд удивлялся, что могло произойти, если бы Кортни в этот самый момент не поморщилась от боли. Но она поморщилась, и это было как пощечина его бурному проявлению чувств.

— Кортни? — Он приподнялся, всматриваясь в ее лицо. — Тебе больно?

— Мои ребра. — Она открыла глаза, в них все еще стояло удивление. — Только немного кольнуло. Все в порядке. Правда. — Ее пальцы неуверенно прикоснулись к губам Слейда, и она посмотрела на него, словно пытаясь удостовериться в том, что только что произошло. — Неужели все это было на самом деле?

Слейд чувствовал себя не менее ошеломленным.

— Думаю, да. — Он с трудом перевел дыхание и лег возле нее, прижимая девушку ближе, пока ее голова не устроилась у него на груди. — Я должен извиниться.

— Не надо.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Кортни кивнула: