– И чайки, которых надо спасать, и… Он здесь, да?

– Да. – Хлюп, хлюп. – Только я его не простила! И…

– Говори, говори – это важно! Что ж я из тебя как клещами тяну?!

– Странно тут как-то… Я, вообще-то, с чайками давно работаю – диссер по ним писала. Их коммуникационные сигналы наизусть знала, а кое-что и воспроизводить могла. А тут оказалось, что понимание полное – их язык для меня как родной, мы разговаривать можем! Не сразу, правда, но, кажется, быстро…

– А муж?

– Прогнала я его, сказала, чтоб не подходил. – Хлюп, хлюп. – Он, вообще-то, ещё со школы подводным плаванием увлекался. А под старость вообще фанатом стал. Ну, начал и тут плавать. И что-то с ним от этого сделалось… Вы видели… Но не сразу… Приплывает иногда…

– Та-ак, – сказал Серёга. И вдруг закаменел лицом, стал суровым и мужественным: – Должен тебя разочаровать, Света. С такими проблемами ко мне обращались множество раз. Обычно в итоге меня просили найти способ вернуть мужа. И всегда я отвечал одинаково: таки нет! Я не колдун и не торгую приворотными зельями! Могу объяснить причины, прояснить мотивы. А дальше думайте сами, решайте сами!

Выдержав эффектную паузу, он несколько смягчился, подобрел и сказал проникновенно:

– В нашем случае всё проще. Есть суперкомпьютер – мой чемоданчик. Шлем на голову и думай свои проблемы. По идее эта штука должна сделать объективный вывод и дать рекомендации. А уж следовать им или нет – дело твоё. В монитор с итогами исследования без твоего разрешения никто не заглянет – сама понимаешь.

Чемоданчик Серёга оставил в жилище, так что далеко идти не пришлось. Однако по дороге я всё-таки успел спросить:

– Здесь действительно не бывает ночи?

– Не бывает…

Мы расположились на свежем воздухе. Сеанс исследования внутреннего мира был недолгим. Правда, у Светы возле глаз остались белёсые полоски – следы от высохших слёз. Серёга пощёлкал клавишами и демонстративно повернул экран в её сторону:

– Ознакомься с результатами!

Света читала и, наверное, перечитывала текст довольно долго. Потом встала, хлюпнула носом и махнула рукой:

– Да ну вас!.. – И побрела куда-то прочь по песку.

– Надо полагать, – задумчиво сказал ей вслед Серёга, – что нам открыт доступ к её интимной информации.

– А оно нам надо, экстрасекс хренов? – не менее задумчиво ответил я. – Ясно же, что данная красавица своего мужика терзала и мучила двадцать лет. Наконец он попытался вырваться, но не тут-то было. Какая трагедия драмы… или драма трагедии…

– Не двадцать, – поучительным тоном сказал Серёга. – А всего лишь лет семнадцать – восемнадцать. Но я с тобой согласен, ведь это целая жизнь! Ты заметил, что никакого раскаяния, никаких попыток понять, в чём была не права? Это он – гад и сволочь. А я – невинная овечка, которую обидели ни за что. Такое восприятие событий у женщин очень распространено – я наварил на нём кучу бабок. Будем смотреть?

– Давай!

Серёга щелкнул клавишей и текст пошёл сначала.

– Ч-черт, он опять с дочеловеческих предков начал – конца и краю не видно!

– А реферат можно?

– Сейчас попробую… Во, получилось, читай!

«…Основных слоёв подсознательной мотивации два: древний (миллионы и сотни тысяч лет) и юный (тысячи лет). В первом случае важно привлечь и удержать наиболее высокорангового самца. Во втором случае важно не быть одной – хоть какой-то самец должен быть рядом. Городская цивилизация кардинально изменила условия жизни, но подсознательные мотивации решений и поступков остались прежними. У женщин это противоречие выражено сильнее, чем у мужчин. Долговременный парный брак ни в каких человеческих инстинктах не прописан – это очень позднее изобретение, способствующее выживанию популяции в условиях чудовищной перенаселённости. Вместе с ним, вероятно, возник невроз, который называют «любовь» или «влюблённость». Репродуктивный смысл этого явления…

…Безудержное влечение двух особей друг к другу, разумеется, не может длиться вечно. Если мужчина достаточно высокого ранга, то у него это пройдёт очень быстро – может быть, сразу после соития, может быть, только утром. В этом случае женщине придётся искать другого (а высокоранговых самцов всегда не хватает), либо бороться за этого, и её «любовь» не угаснет.

Однако в случае «равного» брака «по любви» древние инстинкты тоже дают себя знать. Если мужчина верен и заботлив, то сначала в чувствах женщины доминируют удовлетворение и уверенность в завтрашнем дне. Потом наступает «откат» или инверсия: «А тому ли я далася? Наверное, другие бабы его не хотят, раз он со мной так носится?» И начинаются семейные разборки. Поскольку мотивация не поднимается на уровень сознания, то разборки обычно происходят на мелком бытовом уровне, вроде нестиранных носков или недоваренных макарон.

Основная коллизия заключается в разнице подсознательных устремлений и целей. Высокоранговому (в этологическом смысле) мужчине семейная жизнь не нужна вообще – женщины его и так обслужат. Для средне- и части низкоранговых мужчин смысл в браке есть – чтобы заниматься сексом по потребности, не тратя каждый раз время на ухаживания. Для совсем низкоранговых мужчин брак вообще единственная возможность хоть иногда заниматься сексом с женщиной. А для женщины…»

– Опять эта тягомотина, – вздохнул я. – Сам читай, если не надоело!

– Ты чо, Вован! – ухмыльнулся Серёга. – Это ж машина, она нового знания не создаёт. Она анализирует и синтезирует – на основе всех богатств…

– Вот и засунь её себе в задницу, – грубо перебил я. – Пусть твою предстательную железу проанализирует. А потом синтезирует…

– Чем-то тебя зацепило, однако, – удовлетворённо кивнул старый приятель.

– Меня?! Да я при социализме три года в суде «кивалой» отсидел – общественная нагрузка! Вместо овощебазы… И всё на бракоразводных процессах, мать их ети!

– Да? – заинтересовался Серёга. – Твой опыт может быть полезен. Делись!

– Сейчас! А что тебе надо?

– Сроки! Когда народ обычно разводится?

– Ну, по моему опыту… Которые совсем дегенераты… со свадьбой на триста персон… иногда разводятся через полгода. Потом они имущество-подарки через суд делят. Ну, там телевизоры, холодильники, ковры и подушки всякие – тоска… Обычно судья даёт им полгода «на примирение». Если не поможет, то даёт ещё полгода – договаривайтесь сами, блин! А есть почти вменяемые люди, которые разводятся через восемь-десять лет. Эти в основном делят детей, но их обычно отдают матери. А я всегда вставал на сторону отца, если он не совсем алкоголик… Ещё был контингент солидных людей, которые отстрадали в браке по двадцать – тридцать лет и вот наконец-то… Эти разбегаются, естественно, по инициативе мужа. Но основной пик разводов, конечно, это три-четыре года совместной жизни. То есть три года жили, потом терпели… А что ты меня-то спрашиваешь?! – спохватился я. – Есть же официальная статистика! И она давно не секретная!