ты, — я смотрю на неё. — Думай о том, что ты услышала внизу, как о предложениях. Ничего личного. У тебя есть отряд опытных бойцов, которые хотят отплатить тебе добром.

Она тяжело сопит.

— Я не слабая женщина, которой нужна помощь. И я помогала вам всем только для того, чтобы помочь себе.

Если она хочет сохранить эту иллюзию, я позволю ей. Вероятно, это правда, отчасти. Но я пробыла здесь достаточно долго, чтобы знать, что есть места, где легче найти бойцов, чем шатаясь ночью по крышам. За её словами стоит нечто большее, чем то, что произошло внизу. Её боль глубже. Я гадаю, помог ли Блейн вселить эти сомнения в самую решительную, хотя и слишком амбициозную женщину, которую я когда-либо встречала?

Я откидываюсь назад, упираясь на руки.

— Ты — единственная женщина, которая владеет казармами. У тебя шесть бойцов, сражающихся за тебя. Не просто для того, чтобы спасти свою шкуру или набить карманы монетами.

— Правда? — спрашивает она.

Я киваю, слегка покачиваясь.

— Это отнюдь нелегко.

И я искренне верю в это. У меня не было бы ни малейшего представления о том, с чего начать организацию казармы.

— Ты пьяная сучка, посмотри на себя.

Она фыркает и встает, протягивая мне руку. Я принимаю её, и Алзона поднимает меня на ноги.

Мы спрыгиваем вниз, к люку в крыше. Я останавливаю её рукой, когда она опускается.

— Между нами говоря, думаю, это будет считаться провалом, если ты не последуешь совету, который тебе дали твои друзья.

С этого дня отношения между мной и Алзоной становятся более уважительными. Мы обе знаем, что каждая бежит от каких-то неприятностей, и помогаем друг другу избежать их. К восторгу других бойцов, Алзона прислушивается к моему совету и за завтраком за пару дней до нашего следующего боя объявляет о некоторых изменениях.

Она только что объявила, что Осколок будет помогать ей договариваться о поединках. Хотя последнее слово будет за ней. Вьюга будет отвечать за поиск нового инвентаря и его обслуживание.

Кристал прочищает горло, привлекая всеобщее внимание и зарабатывая взгляд из-под вскинутой брови Алзоны. Перебивать — против правил. Любой другой получил бы от неё словесную взбучку.

— Я бы не отказалась от помощи. С приходом Мороз я была завалена работой. А с учетом приближающегося турнира… — она прерывается, её лицо краснеет.

Её глаза мечутся между Алзоной и мной. Она избегает смотреть на остальных.

— Я займусь едой, — ворчит Лавина, скрестив руки на своей огромной груди.

Его лицо, покрытое шрамами, и гротескно двигается, когда он говорит.

Молчание.

— Что? — спрашивает Осколок.

— Я займусь едой, — повторяет он.

— С каких пор ты готовишь? — спрашивает Лёд, даже не пытаясь скрыть ухмылку на лице.

Свою я прячу. С большим трудом.

Лавина пожимает плечами. Благодаря ему Рон кажется разговорчивым.

— Ты будешь… готовить еду? — спрашивает Вьюга в ошарашенной, но задумчивой тишине. — Или просто съешь её?

Я давлюсь смехом от искренности его вопроса. Шквал пихает его локтем в бок.

— Что? Это вполне справедливо. Мы все видели, как он поглощает свою еду. Однажды, клянусь, он съел и тарелку, — продолжает Вьюга.

Я ничего не могу с собой поделать. Я разражаюсь бурным смехом.

— Мы можем дать ему попробовать, — говорит Осколок.

Его предложение встречает общее одобрение.

— Тогда, решено. Лавина временно будет новым поваром, — объявляет Алзона.

— Самый уродливый повар, которого я видел, — громко шепчет Лёд.

Лавина бросает кружку ему в голову. Алзона смотрит на нас, пока мы снова не затихаем.

— Не думайте, что вы все получаете право голоса в принятии решений только потому, что в этот раз я попросила вас внести свой вклад. Правила всё ещё действуют.

Она прочищает горло и смотрит на меня, в то время как остальные ворчат по поводу правил.

Я улыбаюсь ей и киваю головой.

— У меня есть ещё один пункт на обсуждение, — в её голосе звучит волнение. — Я хочу, чтобы Мороз стала тренером.

Я замираю на середине кивка.

— Мороз трудится, не уставая, а Осколок говорит, что она лучший боец. Думаю, это пойдёт нам всем на пользу, — быстро заканчивает Алзона.

Я оглядываюсь на остальных, надеясь, что это не вызовет неудобства. Это может быть оскорблением для тех, кто находится здесь дольше. К моему удивлению, большинство мужчин кивают. Лёд выглядит не слишком довольным. Но я полагаю, что это потому, что он предвидит тяжёлую работу в своём ближайшем будущем.

Осколок наклоняется вперёд, опираясь локтями на стол, пока анализирует её заявление.

— Хорошая идея, — медленно соглашается он, а потом более энергично добавляет, — это обеспечит организованность и даст мне возможность выучить несколько её трюков.

— Она знает, что нам нужно делать. Она наблюдает за нашими тренировками, — добавляет Шквал.

— А ты наблюдаешь за её, — бормочет Вьюга.

Шквал бьёт его по голове и становится пунцовым. Я моргаю несколько раз, оставаясь безмолвной. Они понимают, что я понятия не имею, как руководить тренировками?

Мужчины кивают и бормочут в согласии. Прежде чем я успеваю полностью осознать происходящее, Алзона заканчивает обсуждение, и все расходятся по своим комнатам. Я даже не соглашалась на это, но интуиция подсказывает мне, что отказ всё равно не будет принят.

Похоже, теперь я новый тренер.

Следующим утром я сопровождаю Алзону и Осколка на обычную для Алзоны «беседу перед ямой», а затем ухожу на встречу со шлюхой. Я даже её имени не знаю. Кажется неправильным звать её шлюхой.

Четыре золотых лежат в верхней части моего сапога. Договор был на три, но, если она даст мне стоящую информацию, я дам ей четыре. Должно быть, она получает много информации от тех, кто… нанимает её. Она может пригодиться в будущем.

Я стою напротив дома шлюх и жду. Проходит совсем немного времени, и я вижу, как она приближается, покачивая бёдрами.

— Приветствую, Мороз, — звонко произносит она.

Её голос звенит, как ветряной талисман. Интересно, как долго она тренировалась этому?

— Приветствую… извини, я не знаю твоего имени, — говорю я.

Она играет со складками своего платья.

— Не многие его знают, — говорит она, но не уточняет.

Я осматриваю крыши и людей, которые окружают нас, на возможность подслушивания. Вообще-то это бессмысленно. Алзона рассказала мне, что тут на улицах сотни укромных мест. Я представляю, сколько людей сейчас слушают наш разговор.

— Информация? — спрашиваю я.

Она складывает руки.

— Да. Это было сложнее, чем я ожидала, — говорит она, изучая свои ногти.

Мне кажется, она затягивает с этим. Для развлечения?

— Я заплатила за информацию, а не за представление, — говорю я.

Я ожидаю, что она оскорбится, но она