– Не знаю, – ответил он. – Трудно утверждать что-либо сейчас, но мне кажется, у нас появился подозреваемый.

– Кто?

Гуров пересказал напарнику суть своей беседы с Логиновой, упомянул и о том, что девушка готова явиться завтра в управление, чтобы составить фоторобот таинственного Сергея.

– Вот видишь, дело пошло, – заявил друг и соратник.

– Ни хрена пока не вижу. Дай-ка закурить, Стас. – И, не дожидаясь ответа Крячко, Гуров выудил сигарету из лежащей на столе раскрытой пачки. Вставил ее в рот и подхватил пальцами зажигалку. Взгляд его наткнулся на груду разложенных веером интернетовских распечаток. – А ты как? Добился какого-нибудь прогресса знакомств?

Крячко самодовольно хмыкнул, и его подбородок подался вперед. Гуров не мог не заметить такого поведения соратника. И он знал, что за этим что-то кроется. Крячко оставался верен себе и, каждый раз делая небольшой шажочек к разгадке запутанного дела, расценивал свой подвиг как нечто глобальное и широкомасштабное.

– Ну? – поторопил его Гуров.

– Разобраться в этом мусоре было непросто. – Крячко вновь взял в руки чашку и сделал глоток уже остывшего и не такого приятного на вкус кофе. – Но я шел по тому пути, что ты мне подсказал. Манера общения, темы разговора…

– И?.. Не томи, Стас…

– Шесть совпадений. – Крячко выкатил грудь колесом.

Гуров присвистнул. Что ж, это действительно был неплохой результат. Более восьмидесяти контактов у Марины Филоретовой плюс шестьдесят тех, с кем общалась Светлана Сидько. Совпадений могло оказаться и больше. Гораздо больше! А «шесть» – замечательное число. Похоже, что на этот раз сыщикам улыбнулась удача. Или Крячко был не слишком внимателен? Но нет, Гуров не сомневался, что Стас отнесся к своим обязанностям очень серьезно и педантично. Впрочем, как это всегда и бывало. Этот, взяв след, не упустит ни одной детали.

– Возраст парней – от двадцати восьми до тридцати лет, – тем временем вводил напарника в курс дела Крячко. – Что уже само по себе наводит на определенные размышления, согласись. Ведь в целом разброс возраста всех контактеров составляет от восемнадцати до пятидесяти двух. Все шесть мною отмеченных личностей выступают под разными именами и вели общение из разных городов. Совпадение только у двоих. И это Москва. Но все они строили разговор по одному и тому же принципу. Даже целые фразы кое-где совпадают. Можешь взглянуть сам.

Станислав протянул Гурову двадцать с лишним листов с распечатками разговоров шести отобранных им кандидатов. Отложив дымящуюся сигарету в пепельницу, полковник пробежался взглядом по первым двум, потом выдернул один из середины стопки и, нахмурившись, углубился в чтение. Крячко не торопил его.

– А доминирующая тема? – Прочитав выбранный наобум лист, Гуров взял еще один.

– Есть, – с прежней гордостью заявил Крячко.

– Какая? – Гуров поднял голову.

– Эти ребята рассуждают о преимуществах жизни за рубежом. Рассказывают о том, что им довелось посетить множество стран… Канада, Голландия, Кипр, Германия… И так далее. Причем, прошу заметить, Лева, и Светлана, и Марина проявили, в свою очередь, к этому немалый интерес. И собеседник пускался в описание всех красот Амстердама, Берлина… Все шестеро, можно сказать, пропагандировали жизнь за рубежом.

– За рубежом? Интересно. – Гуров почесал переносицу.

Ему невольно припомнился и интерес Татьяны Прыткуновой к Андорре. А что, если тут и кроется ключик к разгадке. Шесть человек не так уж и много, но… Что-то настораживало Гурова. Он пошелестел листом бумаги, будто пробуя его на прочность, и понял причину.

– Но почему разные города, Стас? Как так может быть?

– Вот! – Крячко вскинул указательный палец. Казалось, он ждал от соратника именно этого вопроса. – Я тоже сначала озадачился и решил оставить только тех двоих, что были москвичами. Но ты и представить себе не можешь, до чего просто открывается этот ларчик. Я совершил поистине героический поступок, Лева. Я сам влез с нашего компьютера в службу знакомств и предпринял попытку зарегистрироваться на этом сайте. Ну, и морока, скажу я тебе…

– Стас! – Зрачки Гурова метнули молнии.

– Ладно-ладно! – Крячко шутливо закрылся обеими руками, будто напарник собирался нанести ему предательский удар в челюсть. – Слушай.

Она легко сбросила босоножки и стремительно побежала вниз по склону к спокойной, величественной глади голубого, как сегодняшнее, лишенное облаков небо, озера. Он наблюдал за ее грациозными, наполненными женственностью движениями сквозь темные стекла узких продолговатых солнцезащитных очков. Ее стройные загорелые ноги бронзового отлива притягивали к себе взгляд как магнитом. Да, он вынужден был признать, что фигура ее если и не являлась совершенством, то, во всяком случае, приближалась к нему процентов на девяносто как минимум.

Заранее расстегнутое короткое платьице скатилось с ее плеч и упало на песок. Людмила осталась теперь в одном купальнике. Ее босые ноги уже по щиколотку погрузились в прозрачную воду, и она весело засмеялась при этом, обернулась назад и призывно помахала ему рукой. На губах ее играла счастливая, ни с чем не сравнимая улыбка.

– Миша! Ну, давай же! – Легкий ветерок подхватывал ее слова и доносил вверх, на покрытый изумрудной травой косогор. – Спускайся сюда! Ты даже представить себе не можешь, какая она теплая. Как парное молоко! Так и ласкает тело. Я не шучу. Иди же сюда!

Она считала теперь его своим другом. Так она говорила. И об этом знал ее молодой человек. Он тоже считал его своим другом. Но Охотник знал, что девушка лжет в этом даже самой себе. Беззастенчиво лжет…

Он каждый день навещал вместе с ней в больнице Николая, и после каждого такого визита у них вошло в привычку проводить время вместе. И этот интервал все увеличивался и увеличивался. Совместное распитие кофе плавно перешло в посещение ресторанов, прогулок по городу, и в последнее время он провожал ее до дома уже с наступлением сумерек.

Ему несложно было заметить, что по прошествии недели с того памятного дня, как Рябышкин оказался на больничной койке, Людмила все меньше и меньше говорила с ним о своем женихе. Теперь она даже не вспоминала о нем в те минуты, которые проводила наедине с Михаилом.

Он продолжал свое гипнотическое воздействие на нее. Предложение съездить на озеро искупаться не вызвало отказа. Она согласилась с удовольствием.

– Ну что же ты? – призывно повысила голос Людмила. – Пошли!

Он расстегнул рубашку, обнажая покрытую курчавыми волосами широкую грудь. Затем неторопливо сдернул с переносицы очки, положил их в нагрудный карман и только после этого двинулся вниз по склону. На ходу он подцепил пальцами небрежно оставленные девушкой босоножки.

Людмила не стала его дожидаться. Она побежала по воде, и переливающиеся в солнечном свете капли взметались, чтобы тут же упасть на соблазнительное женское тело. Казалось, все сейчас крутилось вокруг нее. Вся Вселенная. Она была ее центром. Солнце, вода, песчаный бережок, окаймленный высокими стеблями осоки и камыша.