Он покрыл ее лицо тональным кремом, припудрил щеки, нанес на веки серебристые и светло-зеленые тени, подвел тушью ресницы и накрасил губы темно-красной помадой. Потом собрал ее медового цвета волосы в пучок, и когда Далила подошла к зеркалу, выглядела она, как самая настоящая модель.

Потом перед визажистом уселась Аннализа, а после нее Стенли спросил, кто следующий. Девочки заерзали на стульях, но промолчали.

— Лола, — сказала Аннализа и потрогала свои светлые волосы, которые Стенли с помощью гребней уложил в высокую прическу. В результате она стала похожа на чопорную дамочку средних лет.

Голова у меня так чесалась, что я чуть с ума не сходила.

— Ты можешь не чесать голову? — спросил Стенли, накладывая на мое лицо макияж.

От этого у меня зачесались нос и даже брови. Я закрыла глаза и открыла их только тогда, когда Стенли провел щеткой по моим волосам и негромко вскрикнул. Потом до меня донеслось слово «вши», и девочки хором завизжали, причем Аннализа громче всех.

Через четверть часа я сидела с перемазанным лицом в прихожей и ждала, чтобы меня забрали домой.

Мать Далилы позвонила моим родителям, и когда папай наконец приехал, она уставилась на него, будто он только что вышел из джунглей.

— Вас послали родители Лолы? — холодно спросила она.

— Я ее отец, — ответил папай, и голос его дрогнул.

Мать Далилы взглянула на него, потом на меня, поджала губы и сказала:

— У вашей дочери полно вшей. Как вы могли допустить, чтобы она в таком состоянии явилась в приличный дом? Может быть, там, откуда вы приехали, это в порядке вещей, но здесь, в Германии…

— Довольно! — резко прервал ее папай. Теперь у него подергивалось все лицо. Он прошел мимо женщины и протянул мне руку: — Пошли отсюда, Кокада. Забирай свою куртку. Нам нечего делать в этом… приличном доме.

Перед последними двумя словами он сделал такую паузу, будто хотел вставить в нее неприличное слово.

На обратном пути папай включил музыку. Звучала песня Шико Сисара, бразильского певца. Папай врубил полную громкость, чтобы музыка пробирала до самых костей.

— Эта женщина обращалась со мной так, будто я ее раб и привез вшей из южноамериканских трущоб, — сказал маме папай, когда мы вернулись домой.

От кого я подцепила этих малосимпатичных насекомых, мы узнали через четверть часа. Пришли бабушка с тетей Лизбет.

— Это все детский сад, — жаловалась бабушка. — Нам сегодня уже звонили. Пятнадцать детей со вшами, включая тетю Лизбет.

— Прыгают, они прыгают, — повторяла моя тетя, почесывая голову. — У них, наверно, вечеринка!

16. Мы проходим дезинфекцию, и я собираюсь навести порядок

Тетя Лизбет устроила вечеринку и для своих плюшевых зверушек. Сегодня ее белому медведю Кнуту исполнилось три года, поэтому тетя рассадила всех приглашенных вокруг перевернутого ящика из-под фруктов и угостила их пластилиновыми пирожными.

Вечеринка быстро закончилась. Тетя визжала, как поросенок, пока бабушка укладывала всех «гостей» в синий пластиковый пакет для мусора, попутно объясняя, что вши — что-то вроде крошечных вампиров.

— Без твоей крови они погибнут через несколько дней, — успокаивала она тетю Лизбет, — и ты получишь все игрушки обратно. Если хочешь, положим Кнута в морозильник, тогда его можно будет достать оттуда уже завтра утром.

Тетя Лизбет угомонилась только тогда, когда я сказала, что Кнут как-никак полярный белый медведь и с удовольствием проведет ночь в холодильнике.

Но когда бабушка с мамой обработали наши волосы специальным аэрозолем, тетя снова принялась визжать:

— Плохо пахнет! Уберите!

Да, средство против вшей пахло, мягко говоря, неважнецки. Мама возилась с моими волосами, а я представляла, что в это время у меня на голове происходит массовое убийство. Ужас!

Вшам аэрозоль тоже не понравился. Я заметила, как несколько штук спрыгнуло с гребешка, которым мама разделяла пряди моих волос. К баллончику с аэрозолем прилагалось небольшое увеличительное стекло, и с его помощью вшей можно было хорошенько рассмотреть. Скажу честно, они не относятся к числу моих любимых насекомых.

Вся эта процедура продолжалась почти два часа, зато мы с тетей Лизбет окончательно избавились от незваных гостей.

Дедушка с мамой и папаем вычистили пылесосом ковры, кресла и диваны, сменили все постельное белье и полотенца и отнесли в чистку все куртки и верхнюю одежду, которую мы носили в последние несколько недель.

Когда с детской было покончено, мама рухнула на мою кровать. Я прислонилась к двери и обвела взглядом свою комнату.

— Мне бы хотелось чего-то другого, — сказала я.

— Другого? Что ты имеешь в виду? — Мама держалась за поясницу и тихонько постанывала.

— Мою детскую, — ответила я. — Я хочу, чтобы тут все было по-другому. Мне больше так не нравится. Она слишком… детская.

— И что же в твоей комнате такого детского? — нахмурилась мама.

— Все, — я взглянула на свой суперкосмический экспресс для путешествий по Вселенной, который соорудила из старых картонных коробок, на игрушечную сцену из кирпичей и крашеных досок, на шкаф, сверху донизу оклеенный пестрыми стикерами.

— Хочу новую мебель! — заявила я.

— Мы как раз собирались поговорить с тобой об этом, — сказал папай, присаживаясь к маме на кровать. — Когда родится твой братишка, нам придется кое-что изменить. Ему понадобится место.

— Только не здесь! — запротестовала я.

— Другой детской у нас нет, — возразил папай. — И мебель мы сможем купить только для него.

Я вспомнила комнату Далилы — с необъятным диваном, телевизором, пушистым ковром на сверкающем полу, и сердито уставилась на папая.

— Ты хочешь сказать, что на мои желания денег у тебя нет, и мне придется делить с братом вот эту микроскопическую комнатушку?

— Во-первых, твоя комната не такая уж и микроскопическая, — сказал папай. — А во-вторых, ты уже не единственный ребенок в семье. В Бразилии я жил в одной комнате с четырьмя сестрами.

— Но мы не в Бразилии! — возмутилась я. — Мы в Германии. И это моя комната. Мой брат может спать с вами, а играть в гостиной!

— Давайте-ка отложим этот разговор, — сказала мама. Она выглядела очень усталой. — Лола права. Сначала малыш будет спать с на— ми, а там посмотрим. А если ты, — она повернулась ко мне, — хочешь что-то изменить в своей комнате, подумай о том, что можно из нее убрать.

Она нежно улыбнулась мне, и я растерялась. Идиотская вечеринка у Далилы, вши, а теперь еще и это. Ничего не понимаю! Я, конечно, рада, что у меня будет брат и с удовольствием буду возиться с ним в своей комнате. Но она должна оставаться моей, я не хочу делить ее ни с кем.