Перед тем как мы покинули студию, кто-то позвонил Бобби, и он ушёл говорить в отдельную комнату. Его не было минут двадцать, и потом, когда вёз меня обратно в мотель на Ля Бра, он казался чем-то озабоченным. Но Бобби всё же поднялся ко мне в комнату и дал интервью, которое я потом отдала KWSC — рок станции моего родного города Спрингфилда, штат Миссури. Затем он расписался на пятидесяти своих фотографиях размером 8x10. Закончив, он позвонил Мелани Новак, женщине, которая жила в его доме и печатала тексты его песен. Они были близки с Бобби, и мы договорились все вместе поужинать тем вечером, но Мелани простудилась. Бобби казался уставшим, и я предложила ему переждать дождь у меня. Потом я проводила его до машины, мы попрощались, он поцеловал меня в щёку и уехал.

Это был „день, когда сбылись мечты“, проведённый вместе с Бобби Фуллером, мои дорогие читатели».

Джин отложил журнал и просто сидел, терзаемый муками одиночества, выводя красной ручкой черточки на жёлтых листочках маленького блокнотика. Он записал номер Эдди Корнелла, обвёл его дважды и взял телефонную трубку. На этот раз Эдди ответил после второго звонка:

— Корнелл слушает.

— Эдди! Как дела?

— Джин! Когда ты вернулся?

— Пару недель назад.

— Ты в порядке?

— В полном.

Эдди издал сочувствующий вздох.

— Я хотел позвонить тебе. Но потом подумал, что тебе нужно какое-то время побыть одному, — ответил он, и повисла долгая тишина. — Чем могу помочь?

— Я хочу ещё раз просмотреть дело Бобби Фуллера.

— Фуллера?

— Бобби Фуллера, музыканта, играющего рок-н-ролл, который умер в шестьдесят шестом. Тогда посчитали, что это было самоубийство, но это всегда вызывало сомнения.

— Я не сомневался. Я и думал, что это самоубийство.

— Не ты вёл расследование, Эдди.

— Я прочитал все отчёты.

Джин почувствовал, что начинает сердиться. Он потёр лоб рукой, пытаясь собраться с мыслями:

— Эдди, послушай…

— Я не могу дать тебе материалы, — убеждённо перебил Джина Эдди. — Ты знаешь правила.

— К чёрту правила. — Джин стукнул кулаком по крышке стола. — Я должен делать что-нибудь, чтобы забыть о ней.

— Я не могу сделать это, Джин.

— На два дня. Я и не прошу больше, — сказал Джин. Его голос был тих, почти испуган. — Помоги мне, Эдди. Пожалуйста.

— Чёрт бы всё побрал! У тебя есть двадцать четыре часа, — прорычал Эдди, сдавая позиции. — Вот так-то, дружище. Не больше.

— Двадцать четыре часа. Отлично, — ответил Джин, с выражением удовлетворения на лице он свернул журнал в трубочку и отложил его в сторону. — Я заберу это.

— В «Ревеллс». В понедельник, в четыре.

— Я приду, Эдди.

— Джин? — Да?

— Мне жаль Элис. — Голос Эдди смягчился, и в нём внезапно зазвучала печаль. — Я знаю, как сильно ты её любил.

Джин молча кивнул.

— В понедельник, ровно в четыре, — произнёс он. — До встречи.

«Ревеллс» располагался на углу Лас-Пальмас и Сельмы, в одном квартале к югу от Голливудского бульвара, он играл малозаметную, но существенную роль в большинстве нераскрытых убийств, происходящих в Лос-Анджелесе. В феврале 1947 года Элизабет Шорт, жертву жуткого убийства Чёрного Георгина[63], видели в баре за несколько часов до того, как её обнажённое тело было найдено ювелирно расчленённым на две половины, лежавшие рядом друг с другом на свободном месте близлежащей стоянки.

Клайд Феб, знаменитый голливудский каскадёр, сказал в интервью «Лос-Анджелес Экзаминер»: «Она пришла одна, а ушла с похожим на испанца человеком около полуночи». В статье был сделан вывод, что он стал последним человеком, который видел её живой.

Клайд Феб был родом из города Клэрмор, штат Оклахома, там же родилась и певица Патти Пейдж. Кстати, он и Патти с детства любили друг друга и собирались пожениться, но едва ему исполнилось восемнадцать, его забрали в армию Соединённых Штатов. После того как он прошёл основной курс, Патти внезапно прекратила писать ему, а к тому времени, как Клайд уволился в запас в 1945 году, она уже уехала из Клэрмора и находилась на пути к вершине музыкального олимпа, выступая по ночам на радио в Талсе. У неё начался роман с Леоном Макколлиффом — гитаристом Боба Уиллза и the Texas Playboys[64].

После трёхдневного запоя, который не излечил его разбитого сердца, Клайд проснулся в грейхаундском автобусе, следующем в Лос-Анджелес. На следующей неделе его взяли на роль пастуха в «Красной реке»[65], фильме Говарда Хоукса о перегоне скота на просторах Дикого Запада; к 1965 году, когда продюсер фильма «Майор Данди»[66]Сэм Пекинпа пригласил его на роль военного из Кавалерии Соединённый Штатов, он уже был самым известным каскадёром Голливуда. Но его карьера закончилась в местечке под названием Дюранго в Мексике, когда его лошадь испугалась и упала, перепрыгивая ущелье; она сбросила его на землю, он сильно ударился при падении и повредил позвоночник.

Когда Джин впервые увидел его в 1967 году, Клайд старался победить собственное бессилие и иногда работал барменом в «Ревеллс», если один из постоянных барменов болел или был в отпуске. Сейчас он работал только с трёх часов до полуночи и — о чудо! — в музыкальном автомате стояла двадцать одна песенка Патти Пейдж.

— Пекинпа был неплохим парнем. Настоящий мужчина, — рассказывал Клайд Джину, который сидел в «Ревеллс» и ждал Эдди. — Но когда он напивался, то терял контроль над собой. Во время работы над «Данди» они с Чаком Хестоном терпеть друг друга не могли и постоянно спорили насчёт политики. Как-то ночью Сэм едва не застрелил его возле местной столовой.