— Ну, спасибо, Сэм, — и повесил трубку.

— Что-нибудь есть?

— На бинокле нашли четкие отпечатки. Сэм уже послал фотографии в Вашингтон. Теперь остается уповать на бога. Вместе с биноклем Сэм посылает нам свой отчет. Бинокль образца пятьдесят второго года, модель снята с производства. Как только мы его получим, я отправлю Стива и Мейера по лавкам подержанных товаров. Ну, а что с этой Леди Эстор? Думаете, она и есть мишень?

Хейвз пожал плечами.

— Надо проверить.

— Это вполне возможно, — сказал Бирнс и, в свою очередь, пожал плечами. — А почему бы и нет? Личность она известная. Может быть, какому-то кретину не нравятся ее пошлые песенки. Что вы об этом думаете?

— Я думаю, стоит попытаться. 

— Только быстро, — предупредил Бирнс. — Чтобы никаких там песенок. Вполне возможно, что до восьми вечера нам предстоит еще не одна попытка. — Он взглянул на часы. — Черт возьми, время-то как летит, — пробормотал он.

Хейвз позвонил в «Бриссон Руф», и ему ответили, что первое выступление Джей Эстор начинается в восемь вечера. Однако адрес, ее менеджер наотрез отказался сообщить — даже детективу. Менеджер потребовал, чтобы Хейвз назвал ему номер своего телефона. Хейвз назвал, и менеджер тотчас перезвонил. Он был полностью удовлетворен разговором с дежурным сержантом, который соединил его с отделом сыска: теперь ясно, что с ним хочет говорить настоящий коп, а не какой-нибудь воздыхатель из толпы поклонников Леди Эстор. Он назвал Хейвзу адрес, по которому Хейвз тотчас же и отправился.

Хейвза несколько удивило, что мисс Эстор живет не в отеле, где выступает, но, видимо, она считала, что работать и развлекаться нужно в разных местах. Квартира ее находилась в одном из фешенебельных районов в южной части Изолы, в коричневом каменном доме. Хейвз доехал туда за десять минут. Поставив машину у тротуара и поднявшись по ступенькам к входной двери, он вошел в маленький чистенький вестибюль. Пробежав глазами фамилии на почтовых ящиках, он не обнаружил Джей Эстор ни на одном из них. Пришлось выйти на улицу и на площадке перед дверью еще раз проверить адрес. Адрес был правильный. Тогда Хейвз вернулся в вестибюль и позвонил управляющему. Раздался громкий звонок. Затем где-то открылась н закрылась дверь, послышались шаги, н, наконец, открылась занавешенная дверь, за портьерой.

— Что вам угодно? — спросил старик в домашних тапочках и выцветшем голубом халате.

— Я хотел бы видеть мисс Джей Эстор.

— Никакой мисс Эстор здесь нет, — отрезал старик.

— Я не поклонник и не газетчик, — объяснил Хейвз. — Я из полиции. — Вытащив бумажник, он раскрыл его и показал жетон.

Старик внимательно рассмотрел его.

— Вы детектив?

— Да.

— У нее что, какие-нибудь неприятности?

— Все может быть, — неопределенно ответил Хейвз. — Мне нужно'с ней поговорить. '

— Подождите минутку. — Старик прошаркал за портьеру. Хейвз услышал, как тот набрал номер и начал говорить. Через минуту он вернулся.

— Она сказала, что вы можете подняться. Номер четы- ре-А. Эту дверь она использует для входа. Вообще-то, весь верхний этаж ее: четыре-А, четыре-В, четыре-С. Но для входа она использует только четыре-А, а остальные двери изнутри заставлены мебелью. Можете подняться.

Хейвз поблагодарил и прошел мимо старика вглубь по коридору. Из коридора наверх вела устланная ковром лестница, с одной ее стороны тянулись резные перила. Стояла удушающая жара. Взбираясь наверх, Хейвз думал о том, что Карелла и Мейер сейчас, должно быть, прочесывают лавки подержанных товаров. Обратится ли Бирнс за помощью в другие участки? Или посчитает, что его парни смогут прочесать весь город сами? Нет, он, конечно, попросит подключить людей из других участков. Не может не попросить.

В медном прямоугольнике, привинченном к дверному косяку квартиры 4-А, торчала маленькая табличка. В табличку было вписано всего одно слово: Эстор.

Хейвз нажал кнопку звонка.

Открыли так быстро, что оставалось предположить одно: Джей Эстор стояла под дверью.

— Вы детектив?

— Да.

— Входите.

Он вошел. Взглянув на Джей Эстор, он испытал по меньшей мере разочарование. На фотографии в газете она выглядела волнующей и соблазнительной, а рблега^щее платье подчеркивало изящные изгибы тела. Там, на фотографии, в глазах ее читался вызов, в многообещающей улыбке искрился порок. Здесь же не было и следа вызова или соблазна.

Джей Эстор вышла в шортах и легкой блузке. У нее была высокая красивая грудь, но чересчур мускулистые ноги теннисистки. Зубы, которые она обнажила в улыбке, были довольно крупные, и у Хейвза невольно возникло сравнение с холеной кобылой. Впрочем, возможно, он судил слишком строго. Быть может, не попадись ему фотография в газете, он посчитал бы Леди Эстор привлекательной женщиной.

— У меня в гостиной кондиционер, — сказала она. — Пойдемте туда, а эту дверь закроем.

Комната, куда они вошли, была обставлена весьма элегантно. Закрыв за Хейвзом дверь, Джей Эстор облегченно вздохнула.

— Ну вот. Здесь куда лучше. Эта жара становится совершенно невыносимой. Я вернулась из турне по Южной Америке всего две недели назад, и можете мне поверить, там не было так жарко. Итак, чем я могу быть вам полезной?

— Сегодня утром мы получили одно письмо, — начал Хейвз.

— Вот как? О чем же? — Джей Эстор подошла к бару, который вытянулся вдоль длинной стены. — Вы что-нибудь *ыпы*'? Джин? «Том Коллинз»?

— Спасибо, ничего.

На лице ее мелькнуло легкое удивление. Она невозмутимо принялась готовить себе джин с тоником

— В письме говорится: «Сегодня в восемь вечера я убью Леди. Ваши действия?»

— Миленькое письмецо. — Она скорчила мину и выжала в бокал лимон.

— Кажется, оно вас не очень впечатлило, — заметил Хейвз.

— А что, должно впечатлить?

— Но ведь вы известны как Леди, разве йет?

— Ах, вот что! Вот что! — воскликнула она. — Ну, конечно, Леди. «Сегодня вечером я убью Леди…» Понятно. Да. Да.

— И что же?

— Псих.

— Возможно. Вам никто не угрожал — по телефону или письменно?

— В последнее время?

— Да.

— Нет, в последнее время все тихо. А вообще-то угрожают время от времени. Типы вроде Джека Потрошителя. Они называют меня бесстыжей. Говорят, что убьют меня и смоют мирскую грязь кровью ягненка. И тому подобный бред. Чокнутые. Психи. — Она с улыбкой обернулась. — Тем не менее я еще жива.

— Вы, мисс Эстор, по-моему, слишком легко к этому относитесь.

— Называйте меня просто Джей, — предложила она. — Да, слишком легко. Если я буду всерьез принимать каждого чокнутого, которому вздумалось писать или звонить, я быстро чокнусь сама. Реагировать на это — только нервы себе портить.

— И все-таки не исключено, что речь в письме идет именно о вас.

— Так что же теперь делать?

— Прежде всего, если вы не возражаете, мы хотели