Сейчас, впервые за целую ночь, она хотя бы чуть-чуть согрелась. Но все телесное тепло этого мира не могло оживить ее внутренний мотор. Они продолжили подъем.

На площадке третьего этажа беглянка дышала так тяжело, что ей казалось – сейчас она умрет. На пятом этаже она остановилась, хватая воздух ртом.

– Дальше не могу.

– Осталось всего четыре этажа.

Она бы рассмеялась, да воздуху не хватало. Еще четыре этажа?! С тем же успехом она могла бы штурмовать Эверест.

– Решительно мне нужно… снова начать… занятия йогой.

Он тихо засмеялся, и она почувствовала, что он рассматривает ее с головы до пят.

– Я думал, что вы модель.

– Да, но обмен веществ – это наследственное. Легкие – мое слабое место. Гипервентиляция.

– А по внешнему виду не скажешь.

И снова в ее груди сладко защемило… на одну секунду… Что это? Ведь сегодня самая страшная ночь ее жизни.

– Идемте, – сказал он. – Нужно делать дело. – И, взяв ее за руку, протащил за собой весь следующий пролет.

Бейли старалась изо всех сил, но – что поделаешь – еле-еле плелась. Ноа просто тянул ее за собой, едва не волок по ступенькам.

– Что там наверху? – спросил он.

– Апартаменты в пентхаусе.

– А точнее? Ваше распрекрасное «кое-что», которое не позволяет нам выйти из игры, пока оно не окажется у нас?

У нас.

До сего момента существовало только «я», и она была одна-одинешенька. Но он сказал – «мы». Он ее не покинет, хотя она вполне этого заслуживает. Бейли накрыла ладонью бешено стучащее сердце. Она могла бы поклясться, что оно пытается выскочить из груди. Она даже не могла отвечать Ноа. Воздух практически покинул легкие. Вместо ответа она снова последовала за Ноа, стараясь держаться как можно ближе. Это было несложно, ведь он по-прежнему крепко держал ее за руку.

– Бейли?

Она не знала, что сказать, поэтому промолчала.

Наконец он остановился на девятом этаже, сразу за дверью, ведущей в пентхаус. Прижал ее спиной к стене.

И продолжал держать крепко.

Ожидая.

Свет проникал сюда только через окна в обоих торцах коридора, где снег озарял черноту ночи голубоватым сиянием. Вдоль стен шли зеркала, которые отражали этот неземной свет, бросая смутные тени и выхватывая из темноты и причудливые медные украшения, и сосредоточенное лицо Ноа.

– Говорите, – тихо приказал он. – У вас десять секунд.

– Я точно не знаю, найду ли здесь то, что нужно, – призналась она.

Он смотрел на нее и молчал.

– Ну, это, так сказать… очень сложно.

– Не валяйте дурака, принцесса. Восемь секунд.

Она должна сказать хоть что-нибудь.

– Это запутанная и долгая история. Я не уложусь в восемь секунд.

Этот ответ ему не понравился. Но Бейли и вправду не знала, как в двух словах объяснить ему суть дела. Да для этого и целой вечности было мало. Она не имела понятия, где искать. Да и здесь ли деньги, в самом деле?

– Извините, я…

Ноа зажал ей рот ладонью. И в этот момент она услышала.

Мерное гудение.

Кто-то поднимался в одном из лифтов, может быть, этот «кто-то» был не один.

Бейли, казалось, проглотила язык. Или это сердце совершило прыжок, застряв в горле.

Они приближались.

Долгий день дикой скачки мистера Жабы.

Не давая ей пошевелиться или сказать слово, Ноа щелкнул фонариком, посветил вокруг двери пентхауса и нашел панель кодового замка. Протянул руку и набрал 6-9-6-9.

Дверь открылась с щелчком.

– По крайней мере, он не изменял привычке, – пробормотал Ноа и втолкнул Бейли внутрь. – Послушайте меня, – сказал он ей через плечо, колдуя возле двери. – Прячьтесь. И не выходите, пока я за вами не приду.

Сквозь темноту Бейли видела, как Ноа занимает позицию возле двери – расправив широкие плечи, весь подобравшись. Он собирался ее защищать. Только ее рыцарь понятия не имел, с чем столкнулся!

Черт, она сама едва понимала. Бейли слишком устала, чтобы думать. Она замерзла и до смерти устала. И, по правде говоря, была готова сдаться.

– Нет, – прошептала она, покачав головой. Этого нельзя допустить. – Так не пойдет. Вы не имеете права рисковать из-за меня…

– Прячьтесь, Бейли!

В отчаянии она схватила его за руку. Ему тоже нужно спрятаться.

– Ноа…

– Сидите и не высовывайтесь. – Он сунул какую-то штуковину ей в руку. Свой мобильный телефон. – Если через десять минут я не приду за вами, зовите на помощь.

– Куда вы…

Дверь захлопнулась перед ее носом.

– …идете. О господи. – Если его ранят или хуже… Подавив рыдания, она посветила ручкой-фонариком вокруг себя, чтобы разглядеть помещение.

Узкий луч света не давал достаточного обзора. Но, похоже, в этот интерьер вложили кучу денег. Прохладные плитки пола, теплое дерево, на стенах дорогие картины, помпезная мягкая мебель, заваленная шелковыми подушками.

Прячьтесь и не высовывайтесь.

Ноа велел ей сидеть в укрытии, пока будет решать ее запутанное дело. А ведь он не виновен в ее несчастьях, хотя назвать его агнцем божьим язык не поворачивается.

«Только бы он остался в живых. Прошу тебя, Ноа, не дай себя убить».

Бейли направилась по коридору к апартаментам хозяина, где ей даже не доводилось ночевать. Алан никогда ее сюда не приглашал, за исключением тех случаев, когда она сопровождала его в деловых поездках.

Теперь она пыталась понять почему. Неужели покойный муж припрятал здесь свои денежки? Если так, она это скоро узнает, потому что Алан обожал устраивать сейфы под прикрытием картин. Его ужасно забавляло, что хранилище, тайна из тайн, буквально торчит у всех на виду.

Хозяйская спальня была просто огромной: жалкого света фонарика не хватало, чтобы осмотреть ее всю. Бейли занялась картинами на стенах, заглядывая под каждую.

Так прошли по крайней мере минуты две. Она помнила, что Ноа приказал ей спрятаться, но нужно же было закончить осмотр.

Бейли проследовала по коридору в гостиную и проверила стены под картинами и там. Пусто! Подошла к двери и прильнула к глазку, но не увидела ничего, кроме угольной черноты. Так прошла третья минута, возможно, и четвертая. Ох, господи.

Где же он? При мысли о том, что могло случиться с Ноа из-за ее проблем, Бейли стало дурно. И куда подевались те, кто поднимался в лифте? Могло ли быть так, что эти люди не знали, на каком этаже находятся они с Ноа?