Мозг способен на абстрактное мышление и воображение, но в то же время вся его работа построена на вполне конкретных данных. Как это работает?

У огорчения по поводу, например, невозможности купить что-либо есть физиологический эквивалент – выброс в кровь одних гормонов и угнетение других, изменение давления, ритма сердца и дыхания. Каждое событие нашей жизни получает свое отражение в работе тела и, следовательно, мозга. Таково свойство обратной связи: включившись единожды при рождении, она будет реагировать оперативно и точно на малейшие изменения за пределами организма до самой смерти. Поэтому наш мозг неизменно ощущает самым прямым образом все наши радости и горести, какими бы эфемерными они ни казались нам самим.

Таким образом, головной мозг не может не «держать» всегда наготове арсенал известных «уверток» на случай, если его владельцу вдруг захочется халатик «точно такой же, только с перламутровыми пуговицами», как говорилось в классике кинематографа. У него нет выбора.

Поэтому, когда головной мозг путем всех этих манипуляций с разными каналами подачи сигнала проанализировал возникшее желание и вывел, что исполнить его нельзя, он запускает механизм самозащиты психики. Отчего САМОзащиты? Оттого, что он-то умеет различать безобидный каприз и, допустим, опасную манию. Но для него и то и другое остается абстрактным понятием. А конкретное выражение обоих случаев для него «лично» заключается в одинаковых последствиях – он недополучит кислород и будет угнетен несколько часов кряду. «Приятно» ли ему будет провести еще пару дней в таком состоянии? Нет. Вот почему это именно самозащита — ради скорейшего возвращения организма к норме существования!

Психологи различают несколько срабатывающих отдельно или вместе способов самозащиты психики: вытеснение, отрицание, рационализацию, проекцию, замещение, отчуждение…

У некоторых специалистов их насчитывается в пределах десятка, а кто-то расширяет представление о них до более внушительных 14–16 «штук». Впрочем, к чему кавычки, если все эти варианты и являются своего рода штуками? Теми, которые начинает выкидывать с человеком его личность, когда никаких более конструктивных путей решения проблемы она не находит?

Возьмем в качестве иллюстрации к проблеме первый пункт в списке – вытеснение. Так как в целом концепция механизмов защиты личности принадлежит З. Фрейду, будем ориентироваться на его понимание проблемы. А он полагал вытеснение одной из главных причин всех фобий, психозов и психических заболеваний.

Понять, что такое вытеснение, несложно: когда у человека отшибает память о негативном событии сразу и напрочь – это, конечно, крайний случай. На такие действия мозг решается только в самых экстренных ситуациях. То есть когда эпизод настолько травматичен и для него, и для организма, что подлежит немедленному удалению из познавательного опыта. В большинстве же случаев вытеснение происходит значительно более плавно, но тоже «без проволочек». Энграмма, образовавшаяся было в связи с неприятным событием, быстренько растворяется – как будто и не было ничего на этом месте!

Естественно, просто забыть мозгу удается не всегда. И опять в силу сугубо биологической структуры всего, что он создает и регулирует. А вдруг энграмма образовалась с первого же раза и, притом очень прочная? Да еще, как на грех, получила ряд косвенных визуальных, эмоциональных подкреплений? Мозг сам же ее создал «под давлением» обстоятельств – и убрать теперь может только по прошествии времени… Вот тут-то ему на помощь и приходят остальные средства из «аптечки первой помощи»: подмена действительных воспоминаний ложными, заведомо неправильные, но правдоподобные объяснения, списывание всех огрехов на чужую оплошность – и т. д. и т. п.

Так и появляются десятки версий одного происшествия. И точно так же человек способен обманывать сам себя годами. Как видим, самообман считается не слишком почетным развлечением совершенно напрасно. В том смысле, разумеется, что без него ни одному, даже самому честному и прямолинейному, человеку не удастся обойтись. Ибо так работает его собственный головной мозг каждый раз, когда сталкивается с невозможностью решить поставленную перед ним задачу. В данном случае честность с самим собой и не должна быть абсолютной. Ни одному человеку в мире не суждено, к счастью, удовлетворить все свои прихоти.

В то же время нередко на недосягаемой высоте оказываются вещи, которые прихотью не назовешь. Так справедливо ли относить самообман заблудившегося в пустыне странника, который утоляет жажду воображаемой водой, к числу пороков? Его умеющий и вообразить воду, и заставить тело частично испытать признаки насыщения ею мозг просто пытается спасти ему жизнь и психическое здравие! Здесь, пожалуй, более губительной, чем правда, вещи и представить себе нельзя!

А теперь, как говорится, внимание, вопрос!

Хорошо, допустим, что всю совокупность понятий, усвоенных в период активного импринтинга, мозг воспринимает как аксиому. Хорошо, пусть их даже возникло очень много – ребенок был активным, наблюдательным и пытливым маленьким человечком, потому и успел за это время понять больше остальных. Но ведь ни один полугодовалый младенец просто не сможет за это время усвоить абсолютно все необходимые ему для будущей успешной жизни отправные точки! Хотя бы потому, что большая и, так сказать, худшая часть жизни среди людей от него пока сокрыта: его ото всех бед ревностно охраняют и будут охранять еще очень долго двое взрослых родителей!

Следовательно, не меньшее число ориентиров мозг определяет для себя не в детстве, а во взрослой, самостоятельной жизни. Этот процесс бесконечен. А по какому принципу он их определяет? Как он выбирает из уймы разных вариантов, условий и сценариев точку отсчета, оптимальную лично для него?

Далее мы можем поставить лишь многоточие, ибо ответа нам не дает ни психология, ни биохимия…

В общем, кое-что, конечно, из механизмов запоминания и усвоения, как мы могли видеть, удалось прояснить – усилиями и этих, и смежных наук о мозге. И удалось сформулировать более-менее правдоподобные тезисы по данной теме. Тем не менее эти объяснения – не просто не все объяснили. Они не объяснили даже большей части загадок работы содержимого наших черепных коробок. И это – факт!

Внимание, загадка!

А. П. Бугорский, кандидат физических наук, житель научного городка Протвино в Московской области. В период описываемых событий он являлся штатным сотрудником протвинского Института физики высоких энергий. Третьего июня 1978 года его головной мозг подвергся воздействию пучка заряженных частиц – с общей интенсивностью излучения, равной 200 000 рентген. Это произошло во время стандартного эксперимента на вакуумном ускорителе частиц – синхротроне У-70. Из-за несогласованности действий с оператором физик случайно пересек поток частиц в том месте, где он проходит не по трубе вакуумного контура, а непосредственно по воздуху. Предельно допустимой для человека считается доза, в 200 раз меньшая, чем та, которую получил головной мозг А. П. Бугорского.

С одной стороны, ему повезло в том, что пучок прошел по наиболее удачной изо всех возможных траектории, не задев ни одного из значимых элементов мозга. С другой – в случае с радиоактивным облучением такой силы понятие более либо менее опасной траектории просто не применимо. Путь и угол вхождения луча здесь не играет никакой роли. Мозг физика должен был неминуемо погибнуть – причем весь и за время, не превышающее суток.