Майкл мысленно уже предвкушал готовый результат съемки.

Он накинул капюшон на голову, не снимая перчаток выудил из парки камеру и повесил на шею, затем обеими руками ухватился за рукоятку двери и с силой толкнул створку в сторону. Как только она отползла всего на несколько дюймов, внутрь ворвался порыв шквалистого ветра. Высовываться на палубу, конечно, безрассудно; с другой стороны, все его лучшие снимки были результатом крайне безрассудных поступков. Майкл протиснулся в образовавшийся проход; едва он отпустил ручку, как тяжелая дверь в ту же секунду за ним закрылась.

Ледяная вода заливала ноги, а обжигающий ветер хлестал по лицу так свирепо, что сдувал наворачивающиеся на глаза слезы. Майкл уцепился рукой за одну из металлических опор, а с другой руки зубами стянул перчатку, однако корабль нещадно болтало, поэтому захватить картинку никак не удавалось. Всякий раз как он пытался щелкнуть затвором, в кадр неизменно попадала какая-то часть ледокола. Майкл не хотел, чтобы в снимок вторгалось что-то рукотворное и привычное человеческому глазу. Он надеялся получить чистую, почти абстрактную картину неоскверненной, первобытной и всемогущей природы.

Дождавшись, когда корабль перевалится через очередную волну, Майкл бросился вперед и ухватился за другую опору — стальной кронштейн, на котором крепилась одна из спасательных шлюпок. Уж тут-то, прямо у борта, ему ничто не помешает — разве что ледяная соленая вода летела и в лицо, и в объектив фотокамеры. Держась одной рукой за леер, как он уже неоднократно поступал в предыдущие дни, Майкл навел камеру. И в этот момент ледокол как назло накренился градусов на сорок пять, поэтому теперь в кадр попало одно лишь штормовое небо. Продолжая удерживать камеру, Майкл сделал пару шагов вперед по скользкой палубе, ожидая момента, когда корабль снова выпрямится. Пальцы стремительно немели, ветер спирал дыхание. Он сделал один снимок наудачу и приготовился сделать еще один, как вдруг прямо у него над головой заревел мегафон:

— Мистер Уайлд! Покиньте палубу! Немедленно!

Даже в шуме завывающего ветра он безошибочно распознал голос лейтенанта Хили.

— Немедленно назад! И поднимитесь к капитану!

Не успел Майкл развернуться, как сдвижная дверь отъехала в сторону, и в люке в водонепроницаемой куртке и спортивных шортах показался Казински. Старшина протягивал ему желтый спасательный жилет.

— Хватайтесь! — крикнул Казински.

Майкл, запихнув камеру в парку, бросился к металлической опоре и потянулся за жилетом рукой в перчатке. Вторая, ничем не защищенная рука отмерзла и уже почти ничего не чувствовала.

Как только Майкл схватился за спасательный жилет, Казински втащил его внутрь, как рыбак рыбу, быстро задраил дверь и выпрямился, с тревогой покачивая головой.

— При всем моем уважении, сэр, это был откровенно идиотский поступок.

Майкл не мог с ним не согласиться.

— Капитан ожидает на мостике. На вашем месте я бы готовился к тому, что он порвет вас на куски.

Сейчас Майкл мечтал лишь о том, чтобы к пальцам поскорее вернулась чувствительность. Он энергично потер ладонь о штанину, однако одежда так сильно промокла, что толку от такого метода согревания не было никакого. Тогда Майкл расстегнул парку и сунул руку как можно глубже — под мышку.

Казински жестом указал на трап с таким видом, словно тот вел не на мостик, а прямо на эшафот. Может, так оно и есть, подумал Майкл.

Он медленно поднялся по ступенькам и вошел в ярко освещенное помещение мостика. Капитан Парселл, который сидел во вращающемся кресле, резко обернулся и рявкнул:

— Какого черта вы там делали?! Совсем из ума выжили, мать вашу?!

Майкл пожал плечами и до конца расстегнул молнию парки.

— Наверное, не самая лучшая идея, — признал он, понимая, как жалко звучит оправдание. — Думал получить несколько интересных снимков для журнала.

Два офицера, сидящих за навигационной панелью, недоуменно переглянулись.

— Я давно привык к безрассудным выходкам ученых, которых то и дело приходится доставлять в эти края, — ответил Парселл. — Впрочем, учитывая их гениальность, им простительно иногда вести себя по-идиотски. Но вы-то почему чудить вздумали? Вы же не ученый! И тем более не матрос!

Энсин Галло, стоявший у хромированного штурвала, произнес:

— Барометр снова падает, сэр.

— До какого уровня? — Парселл развернулся в кресле и поправил наушники, успевшие сползти набекрень, пока он отчитывал Майкла.

— Девять восемьдесят пять, сэр.

— Господи! Значит, нас накроет по полной уже этой ночью! — Его глаза забегали по светящимся табло и циферблатам, экранам сонара, радара, эхолота и GPS. На них всеми цветами радуги пестрели непрерывные потоки данных, меняющиеся буквально на глазах.

В квадратные иллюминаторы с западной стороны ударил фонтан брызг, и корабль в ту же секунду тяжело накренился, словно его толкнула чья-то гигантская рука. Майкл успел поймать один из кожаных ремней, раскачивающихся под потолком, и вцепился в него что есть силы; он слышал рассказы о том, как в шторм моряков швыряло из одного конца мостика в другой, когда ломали и ноги, и руки. Интересно, публичная порка завершена, или надо ожидать продолжения нагоняя?

Несмотря на рев бушующего океана, брызги дождя и завывания ветра, атмосфера на мостике быстро вернулась в спокойное состояние. Обстановка стала даже немного напоминать больничную операционную: плоские белые лампы на потолке отбрасывали на голубые стены холодный равномерный свет, а все офицеры разговаривали друг с другом приглушенными голосами, обмениваясь лишь короткими фразами и не отрывая взгляда от приборов.

— Левый двигатель, полный вперед, — скомандовал капитан, и капитан-лейтенант Рэмзи взялся за короткий красный рычаг. Перед тем как выполнить приказ, он повторил слова капитана.

Затем Рэмзи коротко кивнул в сторону Майкла — тот все еще мялся на месте, словно нашкодивший подросток, вызванный на ковер к директору школы, — и без обиняков заявил Парселлу:

— Если присутствие мистера Уайлда здесь больше не обязательно, сэр, не отправить ли его на ходовой мостик? Оттуда невозможно вывалиться за борт, да и ему, вероятно, будет интересно наблюдать за тем, как управляется корабль.

Парселл с шумом выдохнул и, не оборачиваясь, произнес:

— Объясните мистеру Уайлду, что если его все-таки угораздит вывалиться за борт, он скорее доберется до Чили вплавь, чем я успею развернуть эту посудину.

Что-то подсказывало Майклу, что капитан не шутит. Восприняв слова Парселла как руководство к действию, он шагнул к винтовой лестнице, на которую указал Рэмзи, и стал быстро взбираться.

Когда до Майкла донеслись слова Рэмзи: «Кэтлин, вы не будете возражать против небольшой делегации?» — он ускорил шаг, опасаясь, что его окликнут и сообщат, что присутствие на ходовом мостике нежелательно. Он все поднимался и поднимался, оставив навигационный мостик далеко внизу, и наконец попал на платформу в абсолютно темной вертикальной трубе со стальной лесенкой, ведущей еще выше. Корабль дрогнул, и Майкл стукнулся плечом о закругленную стенку тоннеля; он словно очутился в трубе дома из сказки «Волшебник из страны Оз», который подхватило ураганом и крутило, как легкое перышко. Высоко над головой, по меньшей мере футах в двадцати, тускнело голубоватое свечение, похожее на свет от телевизионного экрана, и доносилось монотонное гудение аппаратуры.