Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только пришло осознание этого, поняла, что магия больше не подчиняется мне. И что падаю.
Думаю, визг было слышно на территории всего рынка.
Ловить меня бросились все пятеро, выставляя вперед руки. А я просто зажмурилась, надеясь на чудо. Как и ожидалось — один из них меня поймал. Вот только, когда открыла глаза, передо мной был незнакомец.
Я смотрела в его прекрасное лицо, хоть он и не казался таким уж красавчиком, и поняла для себя, что наконец — то не чувствую в душе режущее чувство нужды в чем — то. Точнее, в ком — то.
***
Даурэн
Мое существование перестало иметь какой — либо смысл с тех пор, как заточен здесь. Не сказать, что жизнь всегда отличалась наполненностью, но с тех пор, как этот ужасный ошейник защелкнулся на шее, все стало в разы хуже. Я закрыт в этом месте, а моя душа — в этом ничтожном теле. Силы отобрали. Честь? О какой чести может идти речь, когда ты даже не человек, а вещь, что гноится среди остальных таких же тел.
Даже близких нет, по которым можно было бы скучать. Демоны Аргарда растут без матерей, ни у одой из демониц не развит материнский инстинкт, нас всех сдавали в специальные дома. У меня нет родственников или друзей, всю свою жизнь я воевал, не оставил ничего ценного после себя. Я — жалкая оболочка. Не со многими люди были так жестоки, чтобы оставлять жизнь. Но я попал в то число. И теперь эти решетки — мое бунгало, а ясное небо над головой — надоевшая картина, к которой нельзя дотронуться. Только смотреть, как солнце сменяется темным полотном с россыпью звезд.
Я здесь уже четыреста лет. Со времен той глупой войны. И никак не могу влиять на ситуацию. Наш народ нас бросил, думаю, объявили мертвыми, даже не попытавшись спасти. Высшие демоны точно знают, что мы здесь. Не так и давно я сам был в их числе, знаю те методы. Демонам чуждо чувство солидарности, жалости к чему — то, что не принесет пользы.
Поэтому и не надеюсь. Физическая сила здесь пустой звук, а магия блокируется артефактом в ошейнике.
По крайней мере, горстка тех соратников, что попали сюда вместе со мной, поняли это вместе со мной.
Мы в любимчиках у ублюдка Сармака. Даже от мысли о нем, у меня сводит челюсть. Сколько раз я представлял, как ломаю ему хребет — не счесть. Всем известно, что волю демона практически невозможно сломить, но находятся те, кто желают попытать свои силы, отплатив Сармаку звонкой монетой. А после нескольких суток пыток возвращают на место. В клеть.
Все мы пытались убежать отсюда несколько раз, но одерживали поражение.
Наказания тут жестокие, но боль стала верным спутником. Иногда, в моменты отчаяния, проклинаешь себя за то, что никак не сойдешь с ума — смотришь на все трезво. Был бы человеком, уже давно бы умер изнутри.
Я все еще выжидаю моменты. Хотя и не верю уже ни в какое будущее, кроме созерцания стальных магических клеток, тщеславных лиц, проходящих мимо. Даже свободные мужчины смотрели на нас презрительно, хотя я не сказал бы, что у них в этой империи больше прав, чем у нас. По крайней мере, мы свободны душой и не унижаем себя преклонениями перед созданиями, что зовутся в этих краях женщинами.
Особи женского пола, в основном, проходят мимо. То ли боятся, то ли презирают. Я склоняюсь к тому, что все одновременно. Правда, никто из нас не расстраивается по этому поводу. Визит очередной садистки мог закончится очередной порцией боли и ранами, что гноятся месяцами.
Мы долгожители этого рынка. Давно наблюдаем за всем происходящим вокруг. Своих людей они скидывают кучей в одну клетку, у демонов есть отдельные камеры. Они боятся, что вместе мы что — то придумаем.
В плохую погоду всех рабов сгоняют спать в одно огромное помещение, когда припекает солнце — ночуем в клетках на улице. Кормят, когда вспоминают, что надо покормить. Как ненужный скот, досадный груз. Это при том, что мы не напрашивались к ним тут погостить.
Но в один из дней, моя жизнь перевернулась. Я получил плату за свои муки.
Тогда я просто сидел в углу своей клетки, сминая в руках лист дерева, что принес ветер. Мы с Нарамалом, побратимом из соседней клетки, переговаривались о всяких пустяках, как это бывает обычно. Редкие покупатели секции даже не смотрели в эту сторону.
Примерно по полудню, запястье странно припекло. Посмотрев на него, я с удивлением обнаружил татуировку связанности. Это значило, что женщина, предназначенная мне судьбой, только что родилась. Ну или переместилась из другого мира в этот.
— Рэн, что там у тебя? — лениво окликнул Нарамал.
— Татуировка! — все еще не верящее, выдохнул, рассматривая четкую картинку на коже.
— Что?! — друг подскочил, схватившись за прутья своей решетки, — хочешь сказать, какая — то демоница набралась смелости подняться во внешний мир, да еще и оказалась твоей парой?!
— Не думаю, что это демоница, — покачал головой.
— Но это же безумие, Рэн! Ты не можешь выбраться отсюда, как ты думаешь закончить привязку?!
Я нахмурился. Сложный вопрос.
Но теперь мне есть ради чего жить, к чему стремиться. Я чувствую, как бьется ее маленькое сердечко. Этот утешительный звук не бросает меня в одиночестве. Я не хочу больше быть один!
— Постой! Точно! Зов! — подобрался Нармал. — Мои отец и мать были истинными друг для друга. Я несколько раз общался с отцом, тот поведал мне, что с момента появления татуировки чувствовал, что его пара живет где — то совсем недалеко, но никак не мог вычислить ее, поэтому звал, пока матери не надоело и она не пошла к месту, откуда исходило притяжение.
— Это возможно без магии? — я волновался, что может не получиться.
— Не знаю, — отрицательно покачал головой рогатый, — но одно точно — чтобы такая возможность появилась, она должна быть в сотне километров от тебя, не просто в одном мире.
— Но сейчас она может быть и на другом материке!
— Прости, брат, больше я не знаю ничего, — с сожалением пожал он плечами.
Я раздраженно умостился на землю у дальнего угла. Стал рассматривать узоры татуировки, водить по ним пальцем. Мне хотелось увидеть ее, свою истинную, прижать к себе.
Все равно, какой она расы, не важно, как выглядит, кому поклоняется. Мне просто одиноко
