— Поехали, Вит. Дома позавтракать не получится.

— А бутерброды, Кирилл?

— Положи в холодильник.

— Давай я тебе с собой дам? — говорит она, вскидывая на меня чистые голубые глаза. — Будешь чаёвничать с коллегами и заодно перекусишь.

Я слабо представляю такую ситуацию, но всё равно для чего-то соглашаюсь. Наверное, чтобы её не обидеть.

Остановив машину возле универа, прошу Виту звонить и отчитываться обо всех передвижениях. Она послушно кивает на каждое моё слово, улыбается и желает хорошего дня. Чересчур приветливая, поэтому где-то глубоко в душе скребёт неверие. Немного постояв в неположенном месте и убедившись в том, что Вита вошла в здание университета, завожу двигатель и с чистой совестью еду на работу. Я сделаю из тебя человека, Вита.

Мне часто кажется, что с оравой разновозрастных бойцов в моём подчинении управляться куда проще, чем с одной двадцатилеткой. Они боятся и уважают своего командира. Если косячат, то тут же исправляются.

Объяснив ребятам задачи на сегодняшний день, иду к себе в кабинет.

Я люблю свою работу, она у меня на первом месте. Это тот самый осознанный выбор, о котором я никогда не жалел. Ни разу за пятнадцать лет карьеры. Охрененные эмоции, когда каждая выполненная цель отзывается вибрирующей радостью внутри. Ни с чем не сравнимые чувства, когда тебя награждают медалями и повышают в звании. Хочется не останавливаться. Упорно идти к конечной цели, чтобы потом, наконец-то добравшись до вершины, выдохнуть. И только после этого, возможно, обзавестись семьёй и детьми.

Директор службы безопасности в минувшем месяце сказал, что мне светит очередное повышение. Он уходит на пенсию и хочет передать своё кресло кому-то толковому. Пока решают между мной и Смолиным. Я понимаю, что должен показать себя образцово, поэтому выкладываюсь на максимум.

Звонок от Виты звучит непривычно рано. На часах только одиннадцать утра. И это настораживает.

— Кирилл, это я, Вита, — взволнованно произносит провинциалочка.

— У меня есть твой номер.

— Ну да, конечно, — нервно смеётся она в трубку. — Слушай, тут такое дело… У нас завтра очередная лабораторная работа по гистологии и цитологии, а Машка совершенно не понимает материал! Я пыталась ей объяснить на переменках, но этого времени мало. Совсем мало…

— Ближе к цели, малыш, у меня полно работы. К чему ты клонишь?

— Я задержусь после занятий и пойду к ней в общежитие. Вернусь поздно. Если сможешь, то закажи, пожалуйста, себе доставку.

— Насколько поздно?

— М-м, я не знаю, — начинает нервничать Вита. — В десять?

— Я могу забрать тебя после того, как позанимаешься с подругой.

— О нет, не нужно! Я такси вызову.

— Одной небезопасно находиться в городе в столь позднее время.

— Я не маленькая!

— Ты не местная. И глупая.

— А вот это уже обидно, — возмущается Вита и чуть позже, спокойным голосом, добавляет: — Всё будет хорошо, Кирилл, я справлюсь. Обещаю.

Она кладёт трубку, а я задумчиво смотрю в окно и понимаю, что ни черта ей не верю. Что-то тут нечисто. Подруга Маша, лабораторные, общага…

Прекрасно помню, какая вакханалия может твориться в тесных комнатушках: разврат, пьянство, наркотики и беспорядочные половые связи на старых панцирных кроватях.

Как представлю, что всем этим будет заниматься Вита, аж зубы сводит. Но, с другой стороны, я не всегда смогу быть рядом, чтобы ограждать её от этого.

Интересно, сколько раз нужно наступить на грабли, чтобы до человека наконец-то дошло, что пора сворачивать свою приключенческую деятельность? И сколько нужно нервных клеток мне, чтобы это спокойно пережить?

Я выключаю телефон, собираю ребят и выезжаю на задание в Подмосковье.

Обычно, когда работаю, предпочитаю не думать ни о чём. Оставляю все личные переживания за бортом и концентрируюсь на цели. Но в этот раз ни хрена не получается. Я злюсь на себя. И на неё. Потому что несу ответственность за жизнь и здоровье своих бойцов, а сам прокручиваю в голове разговор с Витой, пытаясь понять, где подвох.

Почти три часа наши коллеги не могли обезвредить обитателя подмосковного коттеджного посёлка, которого заподозрили в незаконном обороте оружия. Тот начал стрелять и бросать гранаты. Отступив, сотрудники полиции вызвали подмогу, а в семь вечера подключились и мы. Вначале воздерживались от активных действий, рассчитывая, что злоумышленник сдастся в ходе переговоров. Дело в том, что в посёлке довольно плотная застройка и активное применение тяжёлого оружия может повредить соседние коттеджи.

Когда начинает темнеть, штаб операции разрешает использовать термобарические боеприпасы. Выстрел одним из них производится в окно коттеджа. Злоумышленник ранен, но жить будет. Огонь прекращается, его доставляют в больницу с незначительными осколочными ранениями.

Мой рабочий день заканчивается поздним вечером. Сев в машину, не чувствую ног. Усталость накрывает такой силы, что хочется уснуть прямо здесь, за рулём.

Я включаю телефон, смотрю, как экран загорается новыми и новыми сообщениями. Последнее от Виты. Пишет, что вернулась и уже спит. Ну ни хрена себе! Я ожидал чего угодно, но не того, что она выполнит обещание и спокойно вернётся домой раньше назначенного времени.

По дороге заезжаю в супермаркет, чтобы купить готовую еду. В желудке пусто, есть хочется адски. Сейчас пригодились бы бутерброды, которые Вита любезно дала мне с собой на работу. Вот только я отправил их в урну, когда уезжал на задание.

— Что тебе купить на ужин? — спрашиваю Виту, набрав её номер.

— Я не голодна, Кирилл.

— Рыбу? Мясо? Печень?

— Фу, ненавижу печёнку.

— Она полезная.

— Ага. И меня тошнит от неё, едва чувствую этот ужасный запах.

— Ладно, вычёркиваю.

— Я правда не голодна, — вздыхает Вита. — Спасибо за предложение.

Она разговаривает грустным голосом, это совсем не похоже на неё прежнюю. Никакой дерзости и сопротивления. Либо я стал слишком подозрительным, либо гонора у провинциалочки поубавилось. Кто-то обидел? Понравившийся парень? Тот щуплый блондин в клоунской одежде, которого я видел возле универа?

На улице дождь стоит стеной. Добежав из супермаркета на парковку, промокаю до нитки. Завожу двигатель и еду по загородной трассе на небольшой скорости, потому что дворники едва справляются с потоком воды.

— Я дома! — громко сообщаю, переступая порог прихожей.

В ответ ни звука. Спит?

Где только взялась такая проблемная на мою голову?

Снимаю с себя мокрую одежду, направляюсь в душ. Горячие струи воды лупят по плечам, я намыливаю тело мочалкой и вспоминаю, почему до тридцати пяти лет даже не думал обзаводиться семьёй. Мой давний товарищ, который теперь на пенсии по состоянию здоровья, признался, что в последнее своё задание был полностью поглощён мыслями о том, как себя чувствуют недавно родившая супруга и их розовощёкий младенец. Потерял бдительность и осторожность и подорвался на мине, когда проводил личный осмотр передовых позиций в составе небольшой группы военнослужащих. Получил серьёзные ранения, правую ногу, увы, спасти не получилось — ампутировали сразу же после того, как его доставили в больницу.