едва ли не на сцене, в заглавной роли, в перекрестии театральных прожекторов — и потому ответ ее прозвучал театрально:

— Нам не о чем говорить!

Если он хотя бы сейчас меня не уговорит, я с ним не буду больше переписываться никогда, подумала она. И потому добавила, непроизвольно спеша ввести разговор в желанное русло:

— Ты достаточно ясно дал мне понять, чего тебе на самом деле от меня надо.

— Ты не понимаешь, Эллен…

— А по-моему, я все отлично понимаю.

— Послушай, Эллен, — мягко заговорил он, — я же дал тебе вчера шанс попробовать еще раз. После того, как ты заставила меня полвечера дожидаться тебя под дождем.

Эти его слова звучали, как райская музыка. Жаль только, что самой Эллен не довелось увидеть, как он ее ждет. Под дождем. Мокрый. Замерзший. С носа капает, в туфлях хлюпает. И все-таки стоит и ждет. Что еще надо от жизни женщине?

— Пожалуйста, ответь мне тем же. Конечно, если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Повернусь и уйду. Но мне кажется почему-то, что ты не очень этого хочешь… Я только об одном тебя прошу: давай не будем говорить так, чтобы нас слышали соседи.

Она открыла дверь.

Ей и дела не было до того, что сигнальная лампочка телефона мигает и мигает красным тревожным светом, предупреждая, что на автоответчике записано какое-то сообщение. Лампочка мигала уже тогда, когда Эллен пришла домой. Ей и тогда не было до лампочки никакого дела. Все было неважно, кроме переживаний. Эллен была женщина с душой.

Они стояли друг напротив друга посреди гостиной. Молчание затягивалось.

— Хочешь кофе? — дрожащим голосом спросила Эллен.

Мистер Энканто улыбнулся своей замечательной, ласковой и благодарной улыбкой.

— С удовольствием. Честно сказать, я очень устал.

— Молока?

— Хорошо.

— Только у меня обезжиренное. Ты будешь обезжиренное?

— Все равно. Как ты сделаешь, так и хорошо.

Она поставил перед ним чашечку, налила кофе. Он признательно взглянул ей в лицо. Она неумело улыбнулась в ответ.

— Я… я переоденусь.

— Эллен, совсем не обязательно переодеваться. Так тебе даже лучше.

— Но я хочу. Понимаешь? Я хочу.

Тщеславие распирало ее, грозя взорвать.

Надо было немедленно, немедленно похвастаться Джоан. Эллен выбежала в соседнюю комнату, оставив своего мужчину наедине с чашкой кофе, но даже не подумала переодеваться. Теперь компьютер вновь обрел смысл. Эллен загрузила почтовую программу и начала: «Джоан! Не поверишь, кто ко мне пришел. Вот прямо сейчас, посреди ночи… Ты, наверное, не спишь, как всегда, когда мне хочется с тобой поделиться своими переживаниями, но даже не знаю, стоит ли писать тебе все в подробностях. Может быть, пока не стоит. Но знай — он ко мне все-таки пришел! Утром я тебе все…»

В этот самый момент поверх других окон стремительно раздувшимся пузырем всплыло принудительно выводимое на дисплей предупреждение ФБР.

Мгновенно похолодев от ужаса, Эллен читала и перечитывала скупые короткие строки: «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Этот мужчина разыскивается ФБР и считается чрезвычайно опасным. Согласно нашим данным, является вероятным, что он вступал или в ближайшее время может вступить с вами в контакт. Будьте предельно осторожны. Если вы располагаете какой-либо информацией о нем, немедленно позвоните по телефону 800-555-013. Спасибо». И портрет, сделанный аккуратным полицейским художником, мастером своего дела.

Просто-таки вылитый Вирджил.

Больше всех на свете Эллен Камински любила все-таки себя. Мысль о том, что мужчина, с которым она так романтически оказалась ночью вдвоем, может посягнуть на нее, грела ей душу и заставляла сердце биться чаще и неистовей. Но мысль о том что он может нанести ей какой-либо ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ вред, до сих пор совершенно не приходившая ей в голову, теперь буквально парализовала ее. Она сидела, оцепенев, и глядела на экран, забыв все на свете.

— Эллен, — раздался в дверях тихий голос. — Вот ты где. Я уже выпил кофе. Надеюсь, ты включила компьютер не для того, чтобы поболтать с каким-нибудь другим мужчиной?

Язык прилип у Эллен к гортани. Она втянула голову в плечи и затравленно обернулась. Мистер Энканто медленно, неторопливо приближался к ней.

— Я… я писала письмо… письмо подруге.

— Подруге?

— Д-да…

— О чем?

— О н-нас…

— И что же ты сейчас там написала?

— Я… я написала, что я тебе все еще нр-нр-нравлюсь… что ты меня не… не отверг. Что мы-мы вместе…

— Что с тобой? Ты так побледнела.

Мистер Энканто подошел вплотную и увидел свой портрет на экране. На лице мистера Энканто не дрогнул ни один мускул.

— Это хорошо, — мягко и ласково проговорил он, — что ты так ко мне относишься. Я, по крайней мере, именно так к тебе отношусь. Надеюсь, что и ты…

— По-подожди, я еще не-не-не… пе-переоделась.

— Зачем это? Поцелуй меня, Эллен.

— Я не-не-не уме-мею…

— Тут нет ничего сложного. Надо только хотеть доставить другому человеку немножко счастья. Понимаешь? Совсем немножко. Тут одна-единственная сложность — другому. Только если это удается, тогда получается порадовать и себя. Вот и весь секрет.

— Что ты… что ты дела-ла-лаешь?

— Ничего особенного.

— Нет! Не надо!! Ой, что это? Разве это так делается? Ах! Помогите!!! Ик! Уп! Хр-р-р…

…На стук в дверь никто не ответил. Молдер ударил несколько раз кулаком, со всей силы — грохот разбудил бы и мертвеца. Нет, не разбудил. В квартире было тихо. Зато вышла на площадку соседка — бесцветная маленькая женщина с миловидным, но пустым лицом.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросила она.

Молдер махнул в ее сторону жетоном.

— ФБР, агент Молдер, агент Скалли. Мы ищем Эллен Камински.

— Она у себя… — растерянно сказала маленькая мышка. — Только что я получила от нее электронное письмо… нет, ну, не в буквальном смысле только что, но с четверть часа назад, может, минут двадцать…

— Что она написала? — нервно выкрикнула Скалли.

— Что к ней пришел какой-то, видимо, желанный гость… Наверно, электронный этот ее ухажер…

— Спасибо! — успела крикнуть Скалли, выхватывая пистолет, в то время, как Молдер, отступив на шаг, пошел на таран плечом. Сорванная с петель дверь, грохоча, влетела внутрь квартиры Эллен. Маленькая соседка выпучила глаза. Выставив перед собою пистолеты, оба агента провалились в квартиру вслед за дверью.

Там было темно и тихо.

В следующей комнате — тоже темно и тихо. Только на полу лежал, мерцая экраном, опрокинутый работающий монитор — и на мониторе светилось опрокинутое набок мягкое и тонкое лицо мистера Энканто.

Потом агенты услышали хлопанье оконной ставни и сдавленный стон.

— Выскочил в окно! — крикнул Молдер, бросаясь вперед.

Они нашли Эллен Камински на полу под кухонным окном, распахнутые ставни которого то и дело гонял влево-вправо ночной октябрьский ветер.