Им не было видно, куда их ведут, потому что стража обступила их плотным кольцом. Под ногами у них сначала чувствовался полированный мрамор, потом грубые камни, потом земля и песок, и в лицо им повеяло ночной прохладой. Потом их повели вниз по каменным ступеням.

– Мне кажется, нас действительно ведут в самое глубокое подземелье, – сказал Сирил. – Оно, должно быть, расположено подо рвом, который окружает замок.

Так оно и было. Только подземелье было вырыто не подо рвом, а под рекой Евфрат, что было, пожалуй, ещё того хуже. Брр, что это за место! Темно, сыро, воняет плесенью! Там горел факел, – если он заслуживает такого названия: сплетённая из медной проволоки корзинка, прикреплённая к шесту, внутри которой тлела промасленная деревяшка.

При этом слабом свете можно было разглядеть покрытые зеленью стены, по которым там и сям сочились струйки воды. На полу шевелились какие-то существа, похожие на тритонов, и по углам копошилось что-то скользкое, противное, пугающее.

– Совершившие святотатство, – сказал солдат, обращаясь к тюремщику. – Охранять, вплоть до царского приказа. Думаю, завтра он захочет их пощекотать.

– Бедные ребятишки, – заметил тюремщик.

– Да, – заметил солдат. – У меня у самого дома ребятишки. Но я на службе и не должен путать мои личные чувства со служебным долгом. Ну, я пошёл.

Стражники, протопав, удалились. Тюремщик, позвенев связкой ключей и с жалостью поглядев на ребят, удалился следом.

– Спокойно, – сказала Антея. – Я уверена, что всё обойдётся. Это всё равно что сон. Нам всем предстоит проснуться.

– Хм, – хмыкнул Сирил.

– Это всё я, я виноват, – с горечью заметил Роберт. – Если уж на то пошло, можете не щадить меня и пожаловаться папе…

Ох! Он забыл, что папа находится от него не только за 3000 миль, но и за 5000 лет!

– Да ладно, старик, – утешил его Сирил, а Антея взяла его за руку и крепко сжала.

Вошёл тюремщик, принёс тарелку с сухарями и кувшин с водой. Как непохоже это было на то, чем их угощали на банкете во дворце!

– Поешьте, – сказал он.

– Спасибо, – отозвалась Антея. – Вы такой добрый…

– И ложитесь спать, – сказал тюремщик, показывая на охапку соломы в углу. – Не заметите, как наступит утро.

– О, дорогой господин тюремщик, – воскликнула Антея. – Что они с нами сделают?

– Постараются заставить вас заговорить, – ответил тюремщик. – И мой совет, если вам нечего сказать, так что-нибудь придумайте. А потом они продадут вас в рабство каким-нибудь северным народам. Дикарям. Ну, ладно, спокойной ночи.

Он ушёл, а дети остались в этой страшной сырости и вони.

– Как вы думаете, может, стоит произнести слова, хотя Амулета и нет с нами? – спросила Антея.

– Можно попробовать, – согласился Сирил.

Они попробовали. Но ничто не нарушило тишину подземелья.

– Какое имя произнёс царь? – стал вспоминать Сирил. – Нисбет? Несбит? Ну, тот, кто служит Великим.

– Погоди, – сказал Роберт. – Сейчас вспомню. Нусрох? Нисрок? Нисрох – вот как!

Тогда Антея постаралась сосредоточиться. Мускулы её напряглись.

Напряглись мысли и воля.

– УР ХЕКАУ СЕТЧЕХ, – прокричала она. – О Нисрох, слуга Великих, явись и помоги нам!

Воцарилось молчание. Потом в углу, там, где была навалена солома, забрезжил холодный голубоватый свет. К ним медленно стала приближаться странная, пугающая фигура с орлиной головой и орлиными крыльями, расположенными на туловище человека.

– Скройся! – в испуге закричала Антея, но Сирил перебил её:

– Нет, нет, останься!

Это странное существо, поколебавшись, отвесило им низкий поклон.

– Говорите, – сказало оно резким, ржавым голосом, точно ключ повернули в старом замке. – Слуга Великих готов послужить вам. В чём ваша нужда и зачем вы позвали на помощь Нисроха?

– Мы хотим домой, – прохныкал Роберт.

– Нет, нет, мы хотим оказаться там, где наша сестра Джейн.

Нисрох взмахнул своей огромной рукой и направил её на глухую стену. Стена тут же исчезла, и вместо сырой, зловонной темницы они оказались в прекрасном помещении, где стены украшали шёлковые занавеси, расшитые водяными лилиями, и зеркала из полированной стали, а на подушке против вавилонской царицы восседал Саммиэд с вздыбленной шерстью и явно недовольным видом. Рядом на голубой кушетке крепко спала Джейн.

– Идите вперёд и не бойтесь, – сказал Нисрох. – Вы, произнесшие Великое имя, потребуете ли что-нибудь ещё?

– О, нет, нет, – поспешила сказать Антея. – Спасибо. Ты можешь уйти.

– Какое чудо! – воскликнула царица, увидев ребят. – Как же вы сюда попали? Я знала, что вы волшебники. И я думала вызволить вас из темницы завтра ранним утром. Вам надо исчезнуть. Я сейчас пошлю разбудить Ритти-Мардука, он вас проводит.

– Никого не надо будить, – сказала Антея, – кроме Джейн. Но я сейчас разбужу её сама. – И она энергично потрясла сестру за плечо.

Джейн открыла глаза.

– Ритти-Мардук давно уже привёл их сюда, – продолжала царица. – Но мне так хотелось побеседовать с Саммиэдом наедине. Уж простите мне эту маленькую хитрость. Но сейчас я кого-нибудь всё-таки разбужу.

– Нет, нет, нет, – настойчиво возражала Антея. – Мы не нуждаемся в провожатых. Мы покинем Вавилон с помощью своей собственной магии. Только, пожалуйста, передайте царю, что тюремщик ни в чём не виноват. Нас освободил Нисрох.

– Нисрох! – охнула царица. – Да вы и в самом деле великие маги!

Джейн села на кушетке, глупо помаргивая глазами.

– Давай подними ЭТО и говори слова, быстро, – скомандовал Сирил, хватая Саммиэда, который машинально его куснул, хорошо, что не сильно.

– Где восток? – спросила Джейн.

– У меня за спиной, – сказала царица. – А тебе зачем?

– УР ХЕКАУ СЕТЧЕХ! – произнесла Джейн.

* * *

И они тут же оказались в столовой в доме № 300 на Фитцрой-стрит.

– Джейн, – сказал Сирил, – сходи наполни песком тазик для Саммиэда.

Джейн вышла.

– Пока её нет, – начал Сирил, когда шаги Джейн замерли на лестнице, – послушайте, давайте ничего не рассказывать ей про темницу, и про тюремщика, и про всякое такое. А то она перетрусит и больше никуда не захочет с нами отправиться.

– Почему вы решили вернуться назад? – спросила Джейн, входя в комнату с тазиком, наполненным песком. – Там, в Вавилоне, было так здорово! Мне очень понравилось.

– Да-да, – подыграл ей Сирил. – Там было здорово. Только мы немного там задержались, а мама всегда говорит, что никогда не надо злоупотреблять гостеприимством!