и противник спешно залёг, а танк остановился и начал разворачивать башню в сторону автомобиля. Тот рыкнул движком и резко сдал назад, но скрыться за деревьями не успел. Пушка боевой машины окуталась дульным пламенем, снаряд врезался в возникший в паре метров перед вездеходом светящийся экран и не сумел преодолеть его, рванул!

Увы, для ударной волны защитная конструкция преградой уже не стала, осколки прошлись по кузовному железу, из-под капота повалил дым. И сразу загромыхало противотанковое ружьё залёгшего в сторонке разведчика. Пять выстрелов кряду прошили борт танка, словно тот был сделан из жести, боевая машина резко дёрнулась и остановилась, через щели повалил дым, а потом сдетонировала боеукладка, башню сорвало с корпуса и откинуло метров на пять!

Я отложил гранату, устроил перед собой автомат и принялся бить короткими очередями по лишившимся поддержки бронетехники пехотинцам. Немного погодя вновь начала перепахивать пулями землю зенитная установка потерявшего ход вездехода, а там и ротные миномёты к истреблению врага подключились, и стрельба в тылу стихла.

Отбились! Точно отбились!

Нихонцы отступили, потеряв с дюжину подбитых танков и сожжённых броневиков. Тут и там на косогоре остались валяться мёртвые тела, но защитникам высоты тоже досталось. Если моё отделение лишилось только одного бойца, да ещё чиркнуло шальным осколком по ляжке отправленного к блиндажу Демида, то три других понесли куда более существенные потери; хватало там и убитых, и раненых.

Взводный умудрился словить пулю и валялся в госпитальной палатке, а его заместителя-унтера и одного из ефрейторов убило наповал, вот мне и пришлось помимо обычной текучки вроде восполнения боекомплекта подопечных брать на себя оформление всех бумаг, поскольку командир третьего отделения по причине малограмотности такую работу потянуть не мог.

Часам к пяти я покончил с писаниной, и жизнь начала входить в привычную колею — принесли обед и курево. В окопах остались лишь караульные, отделение собралось у блиндажа. Ели бойцы без видимого аппетита, большинству попросту кусок в горло не лез, но от своей порции не отказался ни один, да я и сам всё из миски выскреб, даже невзирая на тошноту.

Настроение было ни к чёрту. Мало того что из колеи выбило внезапное появление нихонцев, так ещё среди рядовых распространился слушок, будто противник обошёл высоту по лесу и больше подвоза продуктов и боеприпасов не будет. Опять же — первый убитый в моём отделении…

— Э-эх… — вздохнул кто-то из деревенских. — Сёмку бы помянуть…

— Помянем ещё, — уверил я бойцов и, спеша перевести разговор на другую тему, спросил: — А чего это у тебя пузо поцарапано? На что напоролся?

Долговязый лопоухий призывник, второй по росту во всём отделении, смущённо уставился в миску, а щёки его заалели так, что от них прикурить реально было.

— А он, ваше бродие, драпанул, когда к нам танки выкатились, — подсказал Прокоп. — Стал быть, на колючую проволоку и налетел.

Ушастый дылда оторвал взгляд от миски и напряжённо засопел.

— Ну ты чего? — выдавил он из себя, оправляя порванную гимнастёрку, через дыру в которой проглядывали бинты. — Договаривались же!

Прокоп упрёку ничуть не смутился.

— Ты, Ухо, жопу с пальцем не путай! Уговор был, что не сдадим тебя, если само не вскроется!

Добровольцы Антон и Михаил в подтверждение этих слов синхронно кивнули. Да они бы наверняка и так не преминули сообщить командиру о проступке сослуживца, только не на людях, дабы в открытую не идти против коллектива, ибо для скаутов это дурной тон.

Наверное, имело смысл труса наказать, но теперь мы все тут были словно на подводной лодке, поэтому я лишь махнул рукой.

— Ладно, замнём на первый раз.

— Да вы не думайте, господин вахмистр! — встрепенулся ушастый. — Я от неожиданности просто! У нас в деревне даже тракторов не было, а тут такая дура железная попёрла!

Я хоть и вошёл в положение, счёл нужным предупредить:

— Ты гляди, в следующий раз взводному доложу, а уж он жалеть не станет. Мигом к стенке поставит.

Этим своим заявлением я заодно намеревался припугнуть остальных, но не тут-то было.

— Так увезли взводного, — встрепенулся Антон. — Всех тяжелораненых в Белый Камень отправили.

— Мы за кашей ходили, стал быть, видели, как их на мотоциклы погрузили и того-сь… — подтвердил Прокоп.

Я беззвучно выругался, но растерянности не выказал и велел сменить караульных, сам тоже дошёл до опушки, залёг там и оглядел в бинокль тела нихонцев. Имело смысл выбраться к ним ночью, собрать оружие, патроны и конечно же — каски. От пули они, допустим, не защитят, а вот осколок может и соскользнуть. Всё больше будет шансов уцелеть.

Прислали за мной, когда я уже заканчивал набивать патронами последний запасной магазин автомата.

— Вас штабс-ротмистр вызывает! — протараторил не соизволивший представиться рядовой и согнулся, пытаясь перевести дух после быстрого бега.

— Зачем? — уточнил я, поднимаясь на ноги.

— Не могу знать! Сказано было: срочно!

Ничего хорошего подобный вызов не сулил, но проступков за мной пока что не числилось, поэтому я раньше времени беспокоиться не стал, поднялся с бревна, отряхнул штаны и позвал:

— Прокоп!

— Здесь, ваш бродие!

— Остаёшься за старшего! И ройте уже окопы, чтоб вас! Хватит прохлаждаться!

Бойцы начали шевелить лопатами чуть активней; я для верности пригрозил им кулаком, затем поспешил в командирскую палатку. Рядом с той вырыли просторную землянку, которую накрыли брёвнами в три наката, мне подобной основательности оставалось лишь позавидовать. Такие перекрытия никакая мина не возьмёт, авиабомба если только. Тут же разместили снятую с вездехода разведвзвода рацию, стальной проволокой блестела закинутая на сосну антенна.

В палатке у штабс-ротмистра шло совещание. Помимо командира заставы, в обсуждении ситуации принимали участие взводный разведчиков поручик Гнёт, прапорщик Аспид и пограничник в чине старшего вахмистра.

— Боевая задача у нас остаётся прежней, будем сдерживать нихонцев и ждать подкрепление, — вещал командир заставы.

Я переминаться за дверью в ожидании, пока на меня соизволят обратить внимание, не посчитал нужным и при первой же паузе прямо с порога отрапортовал:

— Господин штабс-ротмистр, младший вахмистр Линь по вашему приказанию явился!

Офицер с четырьмя звёздами и единственным просветом на погонах оценивающе глянул на меня, страдальчески вздохнул и объявил:

— Принимай командование пехотным взводом.

— Я? — у меня от изумления даже голос осип. — Взводом?

— Взводом-взводом, — с усталой и какой-то совсем уж невесёлой улыбкой подтвердил штабс-ротмистр, выглядевший так, словно не спал пять ночей кряду, и добавил: — Бойцов первого и второго отделения переведи на позиции третьего и четвёртого. Займись этим прямо сейчас.

— Будет исполнено! — взял я под козырёк и покинул командирский блиндаж откровенно сбитым неожиданным назначением с