– Раз, два – это не только слова, – произнес он, после каждого слова поочередно показывая пальцем то на него, то на Наташу. – Три, четыре – меня нету в этом мире.

Спрятаться в чулане было плохой идеей. Надо быть полной дурой, чтобы залезть туда, где тебя вчера нашли. Хотя, возможно… снаряд в одну воронку не падает. В том-то и дело, что возможно. Тот, кто придумал эту отговорку, наверняка не имел в виду призраков. Кто знает? Кате не хотелось проверять это на себе, но, похоже, никто ей не дал права выбора. Нет, какой-то выбор у нее, конечно, был. Например, не лезть в чулан, а спрятаться под кроватью в спальне родителей. Или в кухне, или в шкафу в прихожей. Или убежать из квартиры так далеко, как только можно. Черт! А об этом-то она и не подумала.

Сейчас, сидя в чулане, она задыхалась от пыли. Кате все время хотелось чихнуть. Она слышала, как мальчик прошлепал босыми ногами в кухню. Зачем-то открыл воду и тут же закрыл. Открыл и закрыл. Звуки льющейся воды немного раздражали, но, с другой стороны, Катя хотя бы знала, где сейчас мальчик. Вода ударила о дно раковины, и призрак вскрикнул. Звук воды тут же пропал. Босые ноги прошлепали по коридору, на секунду остановились и снова зашлепали к залу. Когда призрак остановился, Катя едва не чихнула. В носу так сильно защекотало, что она думала – все, сейчас призрак ее найдет. Но все обошлось.

Катерина вдруг поняла, что нужно мертвецу. Возможно, его цель – игра, но Катя вдруг осознала, что он пришел за блузкой, за своим подарком. Ей стало горько оттого, что она поняла – не возьми она этот презент, ничего бы сейчас не было. Не было бы игры, она бы не сидела в пыльном чулане, а мертвец бы играл с кем-нибудь другим. Катя надеялась, что еще не поздно, еще можно все исправить. Нужно просто вернуть тряпицу призраку. Катя снова попыталась снять блузку, но как только почувствовала, что снова может застрять, вернула ее на место. Если сейчас начать возиться, то мальчишка застукает ее раньше, чем получит блузку назад.

Катя вздохнула, в носу снова защекотало. Она тут же сжала ноздри, и все прошло. Она слышала, как в спальне родителей открываются шкафы и ящики. Причем с таким грохотом и небрежностью, будто тот, кто ее искал, не собирается оставаться незамеченным. Нет, это скорее такая тактика. Да, и что? У мертвецов, играющих в прятки, тоже может быть тактика. Он сводил ее с ума. Сам процесс игры с призраком ее сводил с ума, а он еще шумит. Катя закрыла уши руками и зажмурилась. Шум открываемых дверок стих, но детский смех продолжал звенеть в голове. Катя едва не закричала. Вдруг все стихло, только сердце билось где-то в горле. Катерина медленно убрала руки от головы. Ей не хотелось открывать глаза, но мышцы лица уже ныли от напряжения, и она открыла сначала один глаз, затем второй. Темнота была густой, словно мазут. Катя даже чувствовала ее жирные мазки по коже. А еще тишина. Она была невыносимой, страшной. Уж лучше б она слышала падение ящиков и скрип петель. И этот мерзкий смех.

Он раздался из угла чулана.

Катя вздрогнула и отстранилась. Ребенок, судя по звуку, сидел с ней здесь, в чулане и смеялся над ней, дурехой. Но тут же она услышала шлепанье босых ног в коридоре. И они удалялись. Звуки были снаружи и, черт бы их побрал, удалялись в сторону ее спальни. И вот уже ребенок смеется там. Катя перевела дух и попыталась взять себя в руки. Вот тут ей и пришла в голову сумасшедшая идея. Нет, в свете последних событий эта идея не более сумасшедшая, чем начать игру в прятки с призраком, но все же… Она практиковала подобное в детстве. Она любила перепрятываться за один кон по несколько раз, и лучше ее этого никто не делал. Тем более что это имело смысл, когда «последний водит». Так еще и время пролетало незаметно.

Катя решила проделать то же самое и сейчас. Разумнее всего было бы перепрятаться в родительской спальне. Она по личному опыту знала, что водящий не станет возвращаться туда, где уже искал. Не было смысла. Прятки – они на то и прятки, чтобы сидеть тихо и помалкивать. Но не для Кати.

Она бесшумно подошла к двери и прислушалась. Шум определенно доносился из ее спальни. Выдвигались и задвигались ящики стола, и это было странно. Он хотел найти ее в ящике для книг? Да он же болван! Мертвый болван. Катя выскользнула в коридор, и шум в комнате тут же стих. Катерина замерла. Если мальчик сейчас решит выйти в коридор, то все, game over, игра проиграна. Она просто не успеет незаметно спрятаться. Он ее увидит и с удовольствием найдет. Нет, может, он ей позволит некоторое время напоследок, так сказать, побегать, удивить его своей «непотопляемостью», но это не спасет ее. Сердце подпрыгнуло и застряло в горле, барабанной дробью отдаваясь в висках. Ящик из стола упал где-то у двери в ее комнату. Катя испугалась еще больше, когда поняла, что если призрак пойдет за ящиком, то обязательно выглянет в коридор. И тогда… Но он не пошел. Глупый мертвяк продолжил веселье. Похоже, в нем все еще преобладала детская сущность над потусторонней злобой. Мальчик заливался смехом, разбрасывая вещи Кати по комнате.

– Раз, два – это не только слова, – произнес мертвец и снова залился смехом.

Катерина проскользнула в родительскую комнату и, не раздумывая, нырнула под кровать.

Если подобное с ним происходит даже в обществе людей, то диагноз ясен. Леша сел на диван, на то место, где еще минуту назад сидел мертвец. Теперь Одинцов понимал, что это никакой не заблудившийся мальчик, не сбежавший от родителей трудный подросток – малец показал ему свое истинное лицо. Мертвенно-бледное, с темными кругами под глазами. Несмотря на то, что призрак улыбался, глаза были злыми, а потом они просто стали черными провалами в черепе. И тогда Лешка не выдержал – вскрикнул и резко обернулся. Мертвец не исчез сразу же, как в первый раз. Какое-то время повисел в воздухе, улыбнулся и развеялся по комнате черной дымкой. Наташа с Ритой замолчали и, открыв рты, уставились на Одинцова.

Алексей ничего не хотел объяснять, да и не мог. Он подошел к столу, взял бокал, из которого он едва ли отпил глоток с начала вечера, и выпил все до дна. Взял бутылку, налил полный бокал и снова выпил.

– Леш, что-то не так? – наконец-то решилась спросить Наташа.

– За Риту переживаю, – тихо сказал Одинцов и потянулся за бутылкой. Наташа взяла ее и отставила.

– Хватит переживать.

– Почему? – Полякова ничего не понимала. – Пусть переживает. – Рита вроде как обиделась, но тут же улыбнулась, а потом даже прослезилась. – Лешка, ты такой классный. – Она встала, пошатнулась и тут же села рядом с Алексеем. – Ты правда за меня переживаешь?

Леша неуверенно кивнул и посмотрел на Наташу.

– Ребята, вы такие молодцы, что пришли, – заулыбалась Рита, но обняла только Одинцова. Наташа пока была вне досягаемости пьяных благодарностей подруги. – Вы молодцы! А остальные… остальные – твари!

– Ну, зачем ты так? – Наташа попыталась заступиться за друзей.

– А давай сейчас позвоним. – Маргарита достала откуда-то телефон и показала Наташе. – Давай? Ну, например, Никитосу. – Она выбрала номер в телефонной книге и нажала вызов.