— Мы сейчас живем, как вы в двадцатые годы, — начал разговор коренастый, седой комиссар военно-морской базы, — экономика разрушена войной с американским агрессором. С продуктами питания и с одеждой очень плохо. Спасибо дружеской помощи советского народа. Вы нам сильно помогаете. Несмотря на временные трудности, военные моряки всем необходимым для службы обеспечены. Дисциплина и боевая готовность на самом высоком уровне. Матросы знают, что их всем обеспечивает народ, отрывая от себя последний кусок хлеба.

Все с пониманием выслушали вступительную речь комиссара. Алексей вспомнил свое выступление на комсомольском собрании о бережном отношении к хлебу. Мы его выбрасываем, подумал он про себя, а вьетнамцам попросту хлеба не хватает, как и других продуктов питания. По воскресеньям они вообще снимают матросов с довольствия и те стайками бродят по берегу после утреннего отлива, собирая ракушки и другие дары моря. Некоторые командиры, чтобы предотвратить дезертирство, отпускают матросов на три-четыре месяца в отпуск.

Наш командир, как радушный хозяин, конечно, первый тост предложил за советско-вьетнамскую дружбу. После третьего бокала вьетнамцы дружно закурили. Кондиционер не успевал справляться с сигаретным дымом.

— Товарищ комиссар, — полез с несанкционированным вопросом штурман, — скажите, каково денежное довольствие на флоте?

Алексей про себя подумал, что не сделал товарищ выводов из беседы. Следовало бы заслушать его на партсобрании. Было видно, что комиссар остался недоволен вопросом, но ситуацию разрядил механик.

— Скажите, у вас проводится физзарядка?

Это был один из многих запланированных вопросов, которые начпо лично отбирал для встречи.

Взгляд комиссара потеплел, и он с удовлетворением ответил:

— Обязательно проводится. Перед ее началом офицер спрашивает: «Для чего закалять тело?» Моряки отвечают: «Для мощи нашего оружия!» Также проводятся и занятия по боевой подготовке. Таким образом, человек заранее морально настраивается на добросовестное выполнение задачи.

После нескольких затяжек сигареты комиссар продолжил:

— Офицер у нас получает небольшие деньги. Так, старший лейтенант — 300 донг в месяц.

Штурман опять полез с комментарием:

— Один рубль — это 10 донг. По-нашему 30 рублей. На эти деньги лишь хлеба да сигарет можно купить.

Похоже, штурмана понесло от выпитого вина. Видно было, что комиссар это понял, и с ласковой улыбкой продолжил:

— Для военнослужащих государство ввело систему льгот. Например, один раз в год — оплачиваемый отпуск на двадцать дней. Бесплатный проезд.

Но было видно, что штурман никак не угомонится. Тогда Алексей, чтобы прервать его попытки засыпать гостей неудобными вопросами, сказал:

— Товарищ комиссар, у нас коммунист Парамонов по причине частой морской болезни вынужден пропускать политзанятия. Мы поправим его, пригласим на партсобрание и поручим сделать доклад о современном состоянии социально-экономической жизни братского вьетнамского народа. Мы знаем, что ваш героический народ победит разруху, так же как победил американских оккупантов.

Все стороны остались довольны таким поворотом разговора, и вечер быстро перешел в стадию простого человеческого общения. В заключение советским морякам подарили по зеркальцу в виде якоря, а вьетнамцам — по комплекту постельного белья. Союзники остались довольны.

На той же неделе Алексей с группой моряков отправился в культпоход в город. То, что он там увидел, помогло понять, почему комиссару так неприятно было отвечать на вопросы штурмана.

Люди жили очень бедно, в лачугах. Спали на голом полу, подстелив тонкие циновки. Везде мусор. Транспорта мало, в основном велосипедисты. Но женщины и здесь оставались женщинами. В цветастых блузках и расклешенных брючках, в шляпках с красным и желтым низом они смотрелись весьма привлекательно. Так и хотелось заглянуть под поле шляпки, чтобы увидеть смазливое личико.

На перекрестках стояли автоматчики, в городе действовал комендантский час. Говорили, что по городу бродят дезертиры и бандитские группы. Все это — наследие оккупации.

Моряки удивились, когда их гид, вьетнамец, старший лейтенант, рассказал о свободном хождении американского доллара и разрешенной частной торговле.

Все обратили внимание на отсутствие заборов. Вместо них была натянута колючая проволока. Правда, картину общего убожества скрашивало добродушие и улыбчивость местного населения. Группа моряков свернула в узкий переулок, застроенный невысокими двухэтажными домиками. Все были выкрашены в желтый цвет. Окна, витрины, двери — все распахнуто, прилавки, столики выдвинуты на тротуары. На дверях, в окнах развешаны плетеные корзины, сумки, метелки, искусственные цветы.

— Улица Причесок, — прокомментировал гид, — старинный квартал с множеством крохотных лавочек и частных ресторанчиков. Здесь немноголюдно, лишь беспрестанно снуют велосипедисты и иногда появляются велорикшы, которые возят в колясках стариков или женщин с детьми.

Вьетнамский офицер предложил зайти в один из таких магазинчиков. Внутри помещения располагались прилавки с одеждой и сувенирами. Здесь же было оборудовано и уютное кафе. Посетителей не было. Алексей вместе со старшиной первой статьи Слюсаренко присел за столик и жестом позвал официантку. Подошла маленькая черноволосая девушка, одетая в белоснежный брючный костюм. Моряки дружно повернулись в ее сторону, настолько она была красива и совсем не похожа на вьетнамку. Ее огромные глаза светились озорством, а черные волосы подчеркивали белизну лица.

На приличном русском языке она спросила:

— Чая, кофе, сладкое?

Слюсаренко вопросительно посмотрел на замполита. Деньги для выхода в город находились у него.

— Чай и сладкое, — предложил тот.

Девушка упругой кошачьей походкой удалилась за стойку бара.

Слюсаренко все это время сопровождал ее взглядом.

— Понравилась? — спросил моряка Алексей.

Ответа не последовало.

Группа наших моряков столпилась у прилавка с сувенирами. Они знали, что можно купить лишь самую дешевую вещь, так как воскресные деньги — сущие копейки. Привести домой заграничный сувенир хотел каждый. Поэтому проблемой командования в заграничных портах был так называемый «ченьч». В основном моряки обменивали у вьетнамцев свою форму одежды на солнцезащитные очки, кепки и футболки с американскими логотипами.

Алексею покупать заморские безделушки было ни к чему. Он знал, что на боны во владивостокском «Альбатросе» купит качественную одежду и радиотехнику. То же самое могли бы сделать и моряки срочной службы по приходе в базу, но они жили в силу своей молодости днем сегодняшним.

В это время девушка поставила на шатающийся пластмассовый столик чайные приборы и большой яблочный пирог со словами «подарок моей мамы советским морякам. Приятного аппетита».