генерал удивился или поправил бы его правильным количеством. Не удивился. Не поправил. Не был смущен.

–Не виновен! – сказал он себе и больше к этому вопросу не возвращался.

14

Никита Селиванович был в прекрасном расположении духа. В последние недели, его жизнь, некогда блеклая и бесцельная стала насыщенной, многоцветной и настолько интересной, что он испытывал все страсти, о которых он только мечтал или читал. Два дня тому он оформил купчую на дом Ипатова. Отселив всех постояльцев, он лично два дня разбирал печи. Их было действительно четыре в разных частях дома. Точнее не так, печей было больше, но вот изразцовых и чудных было только четыре. Бруслов обратил внимание на то, что они были расположены на нижнем, старом этаже здания и в тех комнатах, где спать никто не должен был.

Итог можно было подвести следующий, разобрав три печи полностью и одну с секретной комнатой сняв облицовку, он обнаружил

– 5112 алмазов размером до 5карат

– 2597 алмазов до 60 карат

– 897 алмазов до 94 карат

– 5 алмазов 156 карат

Более 1500 рубинов и 1320 изумрудов. Все прочие камни составили полный мешок, куда и были сложены без системности, навалом. Набралось пол мешка жемчуга, причем совершенно необычного. Он был весь пронумерован. Что это значило он не смог догадаться. Мешок он спрятал в ту печь, которая была с секретом, решив, что лучше тайника не найти. Кроме камней в печах он нашел два пуда золотых монет. Все это он мерил пудами, мешками. Он даже не пытался подсчитать свое богатство, но глядя на эти мешки, понимал, что богат несметно.

После того, как он нашел надписи на стене тайника в печи и понял, что кресты с фразой «Где крест там и я и могила моя», означает, что в каждом указанном городе на кладбищах есть могила Игната Ипатова в которых есть клад с сокровищами, он наметил план поездок по всем указанным местам. В Москве он невероятно просто получил в могиле Ипатова полное ведро с драгоценностями. Клад будто поджидал его. Большей частью они состояли из жемчужин и золота, но какие это были жемчужины! Удивительно большие, редкие. Принеся ведро с кладбища, он обнаружил также большое количество прекрасных украшений, золото, платина, переливались, не смотря на возраст этих украшений. Одно из них, удивительную брошь с леопардом из желтых сапфиров он продал Натану за 50 000рублей.

– Натан конечно жулик и обманывает меня, но делает это честно, – думал Бруслов. – Пусть обманывает, зато молчит.

На эти деньги Бруслов решил ехать в Киев. По плану предстояло искать могилу Ипатова, поэтому больших трудностей он не предполагал. Он внимательно пересмотрел все сокровища из кладбищенского ведра. Жемчужины тоже были пронумерованы. В этой куче камней, особняком выделялось изумрудное плато величиной с ладонь. Красоты необычайной, цвет менялся от глубокого темно–зеленого почти тинного цвета до оттенка молодой травы на солнце. Плато было из цельного куска и формой напоминало ухо великана. Сзади была сделана надпись … «это часть целого…» Это все что можно было понять. Бруслов не мог даже предположить, частью чего могла быть эта изумрудная лепешка. На время своего отсутствия он нанял охрану, чтобы дом охраняли круглосуточно, и приказал управляющему заниматься перестройкой дома. Сам же прихватив деньги и три алмаза, на всякий случай, отправился на поезд, который отправлялся с Казанского вокзала на Киев.

В это же время, Лев Петрович Одинцов пройдя доклады по факту скоропостижной кончины генерал–майора Рванцева у всех ранговых руководителей вплоть до министра и увидав сочувствие к нему и понимание, отпросился отправиться на воды подлечить нервы, после всех жутких событий. Отпуск дали без особых сложностей, так как все понимали его положение и старались помочь. Папку с документами собранными покойным Рванцевым он уничтожил. Но до этого он собрал самых опытных и доверенных инженеров и объяснил, что он лично установил подлог в строительстве радиостанции и что для всех это грозит каторгой, т.к. все причастны к халатной работе с подрядчиком. Но так как он знает многих с молодых лет, он, не даст делу хода при условии немедленных действий по исправлению ситуации. Дал на все 2 месяца. Все инженера в ужасе клятвенно заверили, что все исправят без огласки и силами своих отделов. Каждый поблагодарил Одинцова за его отношение и за то, что не погубил. Лев Петрович собрался быстро, взял билет, на поезд, идущий на Минеральные воды. Собрав личные вещи и картину, он выехал дневным, в направлении Кавказа. На вокзале его провожали секретарь–адъютант, слуга и два его заместителя. Итак, все видели, что генерал Одинцов отправился в Минеральные Воды. Проехав час, Лев Петрович вышел на станции Болдырево и взял билет на Киев. Поезд должен был прибыть через полчаса, и следовать опять через Москву. Лев Петрович понимал, что путешествующий генерал в форме, фигура заметная. А он желал быть как все. Обывателем. – Так оно покойнее, – думал он. Зашел в мужскую комнату при станции генералом, а вышел мещанином пожилого возраста. – Все же мундир меняет человека, – подумал он, глядя на себя.

Поезд пришел, и Лев Петрович поехал обратно в Москву, что бы потом снова отправиться в Киев. Еще час погодя поезд прибыл на Казанский вокзал. Одинцов смотрел из окна на пирон и спешащих людей. Он опасался увидеть знакомцев. Вдруг он увидел богатого господина, который шел по пирону степенно и важно. – Видимо важная птица, – подумал Одинцов – ишь, как грузчики вокруг него носятся. Хотя багажа мало. Тут господин повернулся лицом, и Лев Петрович сразу узнал этого человека. Это был тот самый «странный господин», который шел с ведром мусора с кладбища неделю тому назад. Одинцов не знал его. Но чувствовал к нему непреодолимую тягу, необъяснимый интерес.

– Как там сказал кучер? – вспоминал он, глядя на незнакомца – дом доктора. Значить он доктор. Фамилию он не вспомнил. Странный человек тем временем сел в соседний вагон. Поезд тронулся, покидая Москву, он жалобно прогудел, обдал провожающих паром. В тон поезду, в другом конце города блаженный Гришка мычал, бродя по кладбищу с черепом в руках, и говорил:

–Игнатушка больше не плачет. Нет больше слезок у него. Ему хорошо! Плохо тому, кому его слезы достались. Потому что плакать ему до смерти и после.

Рядом с Одинцовым ехала женщина с двумя мальчиками 7 и 10 лет. Она читала им задачку:

– Из пункта А, в пункт Б движутся два человека в одном поезде. Вопрос – кто из них сможет быстрее добраться до пункта Б? Десятилетний