— А ты этого хочешь?

Даже сквозь закрытую дверь, сквозь шум льющейся воды его голос отзывался во всем теле. Хлое захотелось выскочить из душа в чем мать родила и тут же прыгнуть к нему в постель. Она схватилась за шторку и крепко сжала.

— Да.

— Тогда я вернусь.

Какое облегчение! Он вернется ради нее. Они могут заранее обговорить условия, и ничего плохого не произойдет. Всего одна ночь. Что будет, то будет. Если повезет, это «что-то» случится несколько раз за ночь. Утром они снова станут самими собой, и все пойдет своим чередом.

Хлоя закрыла лицо руками. Кого она обманывает? Эта ночь изменит их обоих. Они не смогут притворяться, будто ничего не было. Однако, несмотря ни на что, она готова. Пусть он любит и ласкает ее всю ночь, потому что…

Нет. Он ей не нужен, ей нужно кое-что, что у него есть. И он готов ей это дать.

Хлоя не спеша побрила ноги, нанесла увлажняющий крем. Не то чтобы она делала это специально для него, просто так чувствовала себя увереннее.

Она уже заканчивала чистить зубы, когда щелкнул замок входной двери.

— Это я, — объявил Пит.

Хлоя возликовала. Он пришел! Сдержал слово.

— Я почти закончила.

— Я готов ждать тебя всю ночь, детка, — отозвался он насыщенным низким голосом.

Ее грудь тут же налилась почти до боли, кровь прилила к промежности, там стало невыносимо горячо.

— Правда?

— Да.

Хлоя взглянула на себя в запотевшем зеркале. Влажная, разгоряченная, возбужденная, она стояла и трогала грудь руками. Этого недостаточно. Она хотела большего.

— Да, — отозвалась она с придыханием.

— Не заставляй меня ждать вечно.

Она не станет распахивать дверь и кидаться в его объятия. Как бы безумно ни хотела его, необходимо хранить гордость и достоинство.

Пусть подождет еще минут пять. Она намеренно медленно надела ночную сорочку, не ту уютную, с принтом медвежонка, а шелковый серебристый пеньюар до колен. Ей нравилось спать в нем, шелк приятен телу, да и длина оптимальная. Повторно взглянув на себя в зеркало, Хлоя обратила внимание, как дерзко выпирают сквозь тончайшую ткань соски. Что еще нужно девушке, когда речь идет о соблазнении?

Она собрала волосы в небрежный пучок, чтобы высохли волнами, глубоко вздохнула, вышла из ванной и остолбенела.

Пит в белоснежной футболке, ремень на джинсах расстегнут, первые две пуговицы на ширинке тоже. Он не обнажен, но на него так приятно смотреть. Почему она раньше не обращала внимания на его мышцы и торс? Боже, как играют мускулы. Он откупоривает бутылку вина.

Взгляд Хлои опустился к ширинке. Застегнутыми оставались несколько пуговиц, именно они обещали незабываемую феерическую ночь.

Пит вынул пробку и поднял на нее глаза, от удивления открыв рот. Даже чуть не выронил бутылку из рук.

— Боже, Хлоя! Какая ты!

Она не думала, что это возможно, однако от столь неподдельного восторга возбудилась еще больше. Медленно провела руками по шелковому пеньюару. Пит буквально пожирал ее глазами.

Она отнюдь не нежный цветок, а равная ему, просто приняла душ, расслабилась, отдохнула и уж теперь готова заставить его попотеть. Кивком указала на бутылку вина, а не на его пах, где прямо на глазах росло натяжение еще не расстегнутых пуговиц.

— Это для меня?

Пит будто очнулся.

— А, вино, да, а еще шоколад, ванильное мороженое. Надеюсь, тебе понравится, — тараторил он.

Бог мой, она уж и забыла, когда последний раз мужчина приносил ей шоколад. А еще реже вино и мороженое. Хлоя положила руку на грудь.

— Где ты все это взял?

Пит расплылся в улыбке.

— У меня есть свои места.

С этими словами он взял бокал, который стоял рядом с ведерком со льдом, и налил ей белого вина.

— Не могу припомнить, чтобы кто-то делал для меня нечто подобное, — призналась она.

Кроме Рени, конечно. Но девочки есть девочки. Зато мужчины никогда не устраивали подобного, Пит бил все рекорды галантности.

Он подал ей бокал. Она приняла и едва коснулась пальцами руки Пита. У него тотчас перехватило дыхание. Она сглотнула. Они почти занимались сексом на стоянке и сейчас собирались пойти дальше. Внезапно Хлоя ощутила некое смущение.

— А если я хочу не просто хорошего, а самого лучшего?

Пит подошел к ней вплотную. От него исходил такой жар, что она почувствовала это сквозь шелк и его одежду. Немного напряглась. Он не обнял ее, а, накрутив выбившуюся прядь волос на палец, прошептал ей на ухо:

— Ты достойна самого лучшего, и я дам тебе все, что пожелаешь.

И прикоснулся губами к получившемуся из пряди завитку. Хлоя начинала таять от его невыносимой сексуальности. Ее рука скользнула по его талии, грудь уперлась в горячий торс. Пит наклонился и чуть прикусил мочку ее уха.

— Ты решилась?

Ее подкупило то, что он сделал для нее нечто очень приятное. Да, он гораздо опаснее, чем ей представлялось.

— Милая, я начинаю думать, что ради тебя готов на все, что угодно.

— О боже, — стонала Хлоя, — третий вариант, пожалуйста.

Интересно, кто кого целует: она ли его, он ли ее? Впрочем, не имеет значения.

— Всего одна ночь, — напомнила Хлоя, когда Пит забрал у нее бокал.

Он повернулся, напористо пошел на нее, прижал к стене. Она спиной почувствовала холод бетона.

— Ну, — он властно скользил ладонью по ее бедру, — возможно, еще и утром.

И с этими словами закинул ее ногу себе на талию.

Хлоя ахнула, ощутив твердый, как бетон, член, упершийся ей в промежность.

— О боже, да!

Пит стал целовать ее сильнее, с чувством, с жадностью, готовый, казалось, поглотить целиком. Хлоя отдалась в его власть. Он чуть прикусил ей нижнюю губу, рывком прижал ее к стене еще сильнее. Хлоя застонала. Какой же он горячий, голова идет кругом. Одной рукой он придерживал ее ногу, второй упирался в стену.

Как этому мужчине удается доводить ее за считаные минуты? Каков же он в постели?

Пит снова крепко прижался пахом к ее промежности. Хлоя в исступлении прикусила его за шею.

— Давай, Хлоя, я хочу увидеть твой оргазм, — призывал он хрипло, — а потом положу тебя на кровать и буду любить до тех пор, пока снова не кончишь.

Она содрогнулась, напряжение внутри усилилось почти до боли. Как ему удается творить с ней такое?

Он играючи задрал ей ночную сорочку. Нет, шелк не был сколь-нибудь значительным препятствием для слияния, а когда нежная кожа промежности коснулась жесткой материи джинсов, Хлоя ахнула.