— Ева, милая моя Ева, неужели у тебя никогда не было мужчины? — мягко проговорил он.

— На то есть множество причин. Карьера для меня на первом месте.

— И ты не хочешь иметь свой дом, семью, детей?

— Я не говорила, что не хочу всего этого, — Ева покачала головой, — я всего лишь имею в виду, что не хочу быть зависимой от мужчины.

— Это хуже всего. Скажи мне, у тебя когда-нибудь были сексуальные отношения с мужчиной?

— Да ладно тебе, Дрю, — Ева сделала неопределенный жест рукой, — зачем это тебе? Тем более это слишком личное.

— Вот именно. И я хочу знать. У тебя был мужчина?

Ева нервно постучала пальцами по столу.

— У меня была пара романов, — неуверенно ответила она, — но тебя это не касается.

— Что означает, что ты рвала всякие отношения, как только дело доходило до постели? — Этот вопрос прозвучал скорее как утверждение.

— Я не озабочена сексом, Дрю, если ты на это намекаешь.

— Очевидно, ты еще не встречала мужчину, который сумел бы противостоять твоей враждебности. Ты странная, Ева. Я видел, как преображается твое лицо, когда ты говоришь о Бене. Я знаю, ты готова на все, только бы помочь ему. Но однажды он обретет независимость. Он женится, у него появится своя семья. И он не будет нуждаться в тебе так, как нуждается сейчас.

— Ты думаешь, я не желаю счастья своему брату? — В ее голосе прозвучали ледяные нотки.

— Тогда почему ты сама не хочешь быть счастливой?

— Дрю, — она глубоко вздохнула, — я искренне уважаю тебя. Мне нравится работать с тобой, но мне кажется, ты представляешь для меня угрозу.

— Объясни, почему?

— Ты сам, черт возьми, знаешь почему!

— Ты думаешь, что для меня это обыкновенная интрижка?

— Ради Бога! Да любому человеку известно, что ты заводишь один роман за другим!

— У меня довольно много друзей-женщин, — согласился Дрю, — это правда. Женщины — удивительные существа. Несмотря на проблемы, им удается оставаться сильными и независимыми да еще сохранять способность к состраданию. По крайней мере все женщины в моей семье были такими. Я не очень хорошо помню маму. Но помню, что всегда восхищался ею, ее храбростью и силой, хотя она и проиграла схватку с раком…

— Прости, Дрю, — тихо проговорила Ева, — прости меня. Я уверена, что твоя мама была необыкновенной женщиной, но ведь твой отец снова женился… — Ева перевела дыхание. — И женился на совсем молоденькой девушке…

— Женщин влечет не возраст, а сила мужчины.

— Ты думаешь, твоя мачеха любит твоего отца?

— Ты забыла о браках по расчету, Ева, — беззлобно ответил Дрю. — Сюзан очень привязана к отцу. Она была в отчаянии, когда потеряла ребенка. Стоит ли винить ее за то, что она захотела красивой жизни, захотела быть женой состоятельного, уважаемого человека. Множество женщин выходит замуж по расчету. И множество мужчин. Это происходит на каждом шагу.

— Извини, Дрю, но ты сам начал этот разговор.

— Я знаю, но я заговорил об этом не для того, чтобы причинить тебе боль. Я всего лишь пытаюсь узнать тебя поближе.

— Тебе следовало стать психиатром! — зло выкрикнула Ева. — Тогда бы ты по крайней мере мог беззастенчиво копаться в чужих душах! Что ты пытаешься доказать? Хочешь уверить меня в том, что я тебе небезразлична?

— Ты мне небезразлична, — почти беззвучно отозвался Дрю.

— Нет, нет, нет! Я не готова к этому. Ты не тот человек, Дрю. Я не смогу… — Она запнулась.

Несколько минут они сидели молча, наблюдая, как кромешная тьма окутывает все вокруг. Подул сильный ветер, и люди стали спешно расходиться. Дрю и Ева последовали их примеру.

— Черт побери! — воскликнул Дрю, подводя Еву к ее бунгало. — Я надеюсь, это не циклон Нелл.

Циклон Нелл был одним из опаснейших тайфунов, которые частенько обрушивались на это побережье Австралии. Внезапная вспышка молнии будто бы расколола небо пополам, и через несколько секунд раздался раскат грома. Ева невольно вскрикнула от испуга.

— Надо спрятаться! Быстро! — Дрю властно потянул ее к бунгало.

Казалось, он совсем не был испуган. В отличие от него Ева пребывала в состоянии животного ужаса. Она вспомнила, как несколько лет назад лучший друг Бена был убит молнией. Это произошло, когда парнишка вместе с отцом катался на лодке во время грозы. В результате мать мальчика сошла с ума и доживала свои дни в доме для умалишенных, а Бен так и не оправился от этой потери.

Дрю завел ее в бунгало и включил свет. Только теперь он заметил ее состояние. Она была мертвенно-бледной, губы дрожали, в глазах стояли слезы.

— Ева? Что с тобой?

Девушка не ответила, только прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Последовала новая вспышка.

— Ненавижу грозы. Ненавижу.

— Странно. Ты ведь жила в Брисбене. Ты должна была привыкнуть к грозам.

— К этому нельзя привыкнуть. Когда-то я совсем не боялась, а потом друга Бена убило молнией. Об этом писали все газеты. Они с отцом катались в бухте, когда началась буря. До берега оставалось несколько десятков метров…

— Какой ужас! Кажется, я помню, о чем идет речь. Это произошло несколько лет назад.

Свет в бунгало мигнул и погас. Дрю невольно поежился. Дом окутала темнота, освещаемая лишь частыми вспышками молнии.

— На кухне есть свечи, — сказал он, — я пойду найду их на всякий случай.

— Хорошо, — проговорила Ева. Ее всю трясло.

— Посиди здесь. И ничего не бойся.

Пошел дождь. Ева слышала, как тяжелые капли стучат по крыше и стеклам. Одно из окон было распахнуто, но она не могла заставить себя встать с дивана и подойти к окну, чтобы закрыть его. Никогда прежде она не чувствовала себя такой беспомощной и несчастной.

— Через десять минут все закончится! — крикнул Дрю с кухни. Спустя несколько секунд он появился в гостиной с фонариком и упаковкой свечей и сразу направился к раскрытому окну.

— Как хорошо, что ты здесь, — выпалила Ева, — иначе я бы умерла со страху. Это самая ужасная гроза в моей жизни.

— Поверь мне, дорогая, — со смехом ответил Дрю, — для местных жителей это всего лишь маленький дождик. Самое страшное — это когда разразится циклон. Он разрушает все на своем пути.

Оглушительный раскат грома потряс бунгало.

— О Господи! — завопила Ева.

Внезапно на секунду включился свет и снова погас.

— Дрю?

— Я здесь, — прозвучал его спокойный голос.

— Я знаю, я глупая, но ничего не могу с собой поделать.

— Чего ты боишься, Ева?

Должно быть, это вино ударило ей в голову, потому что неожиданно для себя она ответила: