— Дай ей немного времени, — попыталась успокоить его Анита.

— У меня нет времени. Ей двенадцать лет. Очень скоро она поступит в колледж и уедет из дома. Это мой последний шанс. Если я сейчас не найду с ней общего языка…

Анита поднялась с кресла и через секунду уже стояла рядом с Люком возле камина.

— Мы наладим с ней контакт. Ненавязчиво, между делом, помогая ей выполнять школьные задания, занимаясь домашним хозяйством. Не волнуйся, все будет хорошо.

Люк обратил внимание на то, что Анита сказала «мы». Что она имела в виду? То же, о чем думает он, или что-то другое? Или она просто оговорилась? Он поставил фотографию обратно на деревянную поверхность каминной полки и вздохнул.

— Волноваться — это все, что мне остается. Ничего другого я просто не умею.

— Что ж, теперь мы будем волноваться вместе.

Люк посмотрел в темно-карие, как горький шоколад, Анитины глаза. В них он увидел участие и заботу. Они долгое время были друзьями, потом их отношения изменились. Он чувствовал этот фундамент.

Когда они вместе работали в Лос-Анджелесе, Люк даже не предполагал, как много она значит для него. В последние полгода ему так недоставало ее голоса, ее дружбы. Анита стала частью его жизни. Она поддерживала его, когда их с Марком бизнес начал разваливаться. В трудную минуту Анита всегда оказывалась рядом. Ей можно было довериться и рассказать, о самом сокровенном. Но сейчас между ними происходит что-то другое. Их отношения стали более теплыми, более яркими. Бледно-желтый цвет дружбы постепенно стал приобретать более насыщенные оттенки красного цвета любви.

Люк взял Аниту за руку и сразу же почувствовал тепло и комфорт.

Но прежде, чем Люк успел разобраться в своих чувствах, Анита оказалась в его объятиях. Он хотел только по-дружески обнять ее, но, когда снова почувствовал этот головокружительный запах жасмина и тепло ее тела рядом, разум изменил ему.

— Анита… — это все, что он смог произнести, прежде чем их губы слились в поцелуе.

Пальцы Люка заблудились в ее темных с красноватым оттенком волосах. Он гладил их, разделяя на пряди, и все ближе прижимал к себе Аниту. Затем его руки спустились ниже. Люк ласкал ее шею. Чувственные прикосновения пальцев говорили о том, что могло бы быть между ними, если бы они сейчас находились в спальне, а не стояли в гостиной возле любимого камина мамочки.

Люк забыл о беременности Аниты, он забыл о своих обязательствах, о своей работе. Он забыл о том, что его дочь должна прийти домой с минуты на минуту. Он так долго жил только для других. Несколько минут для себя — это все, чего он сейчас хотел. Люк хотел хоть немного унять свою боль, успокоить желания, которые с такой силой заявляли о себе.

Руки Люка блуждали по спине Аниты, потом спустились ниже, к ягодицам, пробрались под тонкую хлопчатобумажную материю бирюзового платья. Затем ладонями он сжал ей груди. Беременность придала им полноты. Подушечками больших пальцев Люк провел по ее набухшим соскам. В ответ они затвердели и стали еще более выпуклыми, выделяясь под легкой материей платья.

Анита застонала. Она прижалась к нему еще сильнее. Они оба уже подошли к той черте, когда трудно повернуть вспять.

Вдруг Анита обхватила лицо Люка ладонями и отступила назад.

— Люк…

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы послать сигнал из мозга своим рукам и своему либидо. Он положил руки ей на талию и приказал себе успокоиться. Все произошло очень быстро.

— Ты знаешь, что мы оба еще не готовы к этому, — сказала Анита.

— Ты права, — согласился Люк, успокаивая дыхание, хотя инстинкты умоляли его о продолжении. — Нам следует…

— …остановиться, — закончила за него Анита. — Если мы собираемся жить вместе, хотя бы несколько дней…

— …мы не должны делать это, — продолжил он мысль Аниты, а сам подумал: «Но почему?»

— Мы играем с огнем, — сказала она.

Люк знал, что Анита права. Неделю назад он дал ей понять, что не хочет никаких отношений с противоположным полом. Но он просто солгал ей. И себе.

Люк хотел Аниту. Он хотел целовать ее, прикасаться к ней. И да, черт побери, заниматься с ней любовью. До умопомрачения.

Он никогда никого так не хотел.

Он не хотел так даже свою жену.

— Папа! Я пришла!

Люк отскочил от Аниты за секунду до того, как Эмили вошла в гостиную и швырнула на пол свой ранец.

— Что сегодня на обед? — спросила она.

— Эй! Может быть, ты сначала поздороваешься? — сказал Люк.

Глаза у Эмили расширились от удивления, но она все-таки сказала:

— Привет, па! Как дела? А что у нас сегодня на обед?

Анита рассмеялась, но голос ее дрожал. Люк понял, что неожиданное появление Эмили заставило ее понервничать.

— Нам нужно срочно перенести нашу беседу на кухню. Там мы сможем поговорить и о делах, и об обеде.

Все вместе они переместились на кухню, быстро распределили обязанности и начали готовить спагетти. Эмили намазывала маслом хлеб, для чесночных гренок. Люк готовил воду для пасты. Люку понравилось готовить обед и в то же время наблюдать за Анитой, вспоминая тот поцелуй в гостиной.

— Как там Рокки? — неожиданно спросила Эмили Аниту.

— Какой Рокки? — Люк удивленно поднял бровь.

— Это ребенок, папа, — объяснила Эмили. — Он так сильно колотит Аниту, что я прозвала его Рокки.

— Ох! — Люк почувствовал себя очень глупо. — Да, они сильно брыкаются в этом возрасте. — Надо же было что-то сказать.

— Папа, и как ты думаешь, что это за возраст? — спросила Эмили.

— И это спрашивает девочка, которая только что получила пятерку по математике? — парировал Люк. Он бросил спагетти в кипящую воду. — Я думаю, что для тебя не составит труда вычислить это.

— Можешь не сомневаться, па. — Эмили разложила смазанные маслом куски хлеба на противне и передала его отцу.

Анита, смеясь, села на стул напротив Эмили.

— В последнее время он стал брыкаться еще больше. По-моему, он спешит вырваться наружу, — сказала она.

— Ты уверена, что это он? — Это был первый вопрос о ребенке, который Люк задал Аните.

— Я не знаю, — ответила Анита. — На последнем ультразвуковом обследовании врачи сказали мне, что я могу узнать, но будет лучше, если это станет сюрпризом. В нашей жизни так мало приятных неожиданностей. Пусть это станет для меня приятным сюрпризом. — Анита положила руку на живот. На лице у нее сразу же появилось довольное выражение. — Самым приятным, в моей жизни, — уточнила она.

— Спорим, что это мальчик, — сказала Эмили. — Сара говорит, что есть один верный способ проверить это. Нужно взять нитку с иголкой и поднести к животу.