Эми резко вскочила и подошла к буфету.

– Плитку шоколада, пожалуйста, – сказала она. – Большую, за двадцать пять центов. Два батончика, кокосовый и карамельный. И пакетик арахиса.

– Решила устроить себе праздник? – спросила буфетчица. – Главное, не забывай, что сладкое портит кожу.

Эми торопливо вернулась на территорию завода и втиснулась в переполненный служебный автобус. Кроме нее, там были одни мужчины, работающие во вторую смену. Увидев мою будущую жену, они все стали очень вежливыми и внимательными.

– Скажете, когда будет здание номер двести двадцать семь? – спросила Эми шофера. – Я не знаю, где это.

– И я не знаю, – ответил шофер. – Вроде его раньше не спрашивали.

Он вытащил из-за щитка от солнца замусоленную карту заводской территории.

– И не спросят, – вмешался пассажир. – В двести двадцать седьмом ничего нет, кроме фонарей и бочек с песком. Ну, может, еще чугунная печка. Вам точно не туда, мисс.

– Сотрудник позвонил в бюро и сказал, что ему сегодня допоздна нужна стенографистка, – ответила Эми. – Кажется, он сказал «двести двадцать семь».

Она глянула на карту и увидела, что палец шофера остановился на одиноком квадратике рядом с железнодорожным депо. На квадратике стоял номер 227. Ближайшее большое здание, номер 224, располагалось сбоку от путей.

– Может быть, он сказал «двести двадцать четыре», – проговорила Эми.

– О, точно! – радостно подхватил шофер. – Транспортный цех. Туда-то вам и надо.

Весь автобус облегченно вздохнул. Мужчины с ласковой гордостью смотрели на хорошенькую южаночку, которой так замечательно помогли.

Все пассажиры, кроме Эми, уже вышли. Автобус ехал по пустырю, отделявшему цеха от железнодорожного депо. Между шлаковыми кучами и грудами металлолома плясали лучи карманных фонарей.

– Фараоны с собаками, – сказал шофер.

– А? – рассеянно переспросила Эми.

– Начали с кабинета, куда он вломился вчера ночью. Судя по тому, как собаки себя ведут, они уже близко к цели.

Эми кивнула. Моя будущая жена мысленно разговаривала с мисс Хостеттер.

«Если вы сообщили в полицию, – говорила она, – вы все равно что сами его убили. Ровно так же, как если бы навели пистолет и спустили курок. Понимаете? Или вам наплевать? Неужели у вас не осталось и капли женственности?»

Двумя минутами позже шофер высадил Эми у транспортного цеха.

Когда автобус уехал, Эми пошла в темноту и остановилась перед железнодорожными путями. Море угольной щебенки, разрезанное стальными рельсами, поблескивало в свете красных, зеленых и желтых семафорных огней.

Когда глаза Эми привыкли к темноте, сердце у нее забилось чаще: среди невнятных серых силуэтов она различила приземистое здание – почти наверняка номер 227, – где умирающий ждал девушку, у которой еще есть сердце.

Мир исчез, ночь подхватила мою будущую жену и завертела волчком. Эми побежала по угольному щебню к зданию. Перед облезлой дощатой стеной она остановилась, переводя дух и пытаясь расслышать хоть что-нибудь за шумом крови в висках.

Внутри кто-то ходил и вздыхал.

Эми отыскала дверь. Навесной замок был сорван вместе с петлями.

Эми постучала.

– Это я, – прошептала она. – Принесла тебе поесть.

Внутри кто-то шумно выдохнул, но не ответил.

Она толкнула дверь.

В прямоугольнике серого полусвета из открытой двери стояла мисс Хостеттер.

Женщины смотрели друг сквозь друга, словно каждая хотела уничтожить соперницу силой мысли. Лица у обеих были каменные.

– Где он? – спросила Эми наконец.

– Умер, – ответила мисс Хостеттер. – Лежит там… за бочками.

Эми, волоча ноги, бесцельно заходила взад-вперед. Потом остановилась как можно дальше от мисс Хостеттер, спиной к начальнице.

– Умер?

– Как собака, – ответила мисс Хостеттер.

– Не говорите про него так! – воскликнула моя будущая жена.

– Но именно так он умер, – возразила мисс Хостеттер.

Эми с досадой обернулась.

– Вы не имели права брать мою запись!

– Это была общая запись. К тому же я думала, тебе не хватит духу сюда прийти.

– Как видите, хватило. И я рассчитывала по меньшей мере прийти сюда одна. Я думала, вы побежали в полицию.

– Как видишь, ты ошиблась. Ну и конечно, кто-кто, а уж ты должна была догадаться, что я сюда приду.

– Для меня это полная неожиданность, – ответила Эми.

– Ты сама меня сюда отправила, милочка. – На миг показалось, что лицо мисс Хостеттер сейчас смягчится, но его мышцы тут же напряглись, и резкие черты остались такими же строгими. – Ты много что говорила про мою жизнь, Эми, и я все слышала. Мне было очень больно, и вот я здесь.

Она глянула на свои руки, медленно повела быстрыми и аккуратными пальцами.

– Я еще призрак? Или эта безумная попытка спасти умирающего сделала меня менее призрачной?

Глаза моей будущей жены наполнились слезами.

– Ой, мисс Хостеттер, простите, что я вас обидела! Вы не призрак, правда! И никогда им не были. – Ее захлестывала жалость к угловатой одинокой тетке. – Вы очень добрая и отзывчивая, мисс Хостеттер, иначе бы вы сюда не пришли.

Если эти слова и тронули мисс Хостеттер, она не подала виду.

– А что привело сюда тебя?

– Я любила его. – Гордость влюбленной женщины заставила Эми расправить плечи, вернула румянец ее щекам. Моя будущая жена вновь почувствовала себя прекрасной и значительной. – Я его любила.

Мисс Хостеттер печально покачала головой.

– Если ты его любила, – сказала она, – то пойди полюбуйся на своего милого. У него очаровательный нож в очаровательной руке и очаровательная ухмылка, от которой ты поседеешь на месте.

Эми ойкнула и схватилась за горло.

– По крайней мере, теперь мы с тобой подруги, – сказала мисс Хостеттер. – Ведь это же что-то да значит?

– Да, да, – кое-как проговорила Эми. Она выдавила улыбку. – Это очень важно.

– Ладно, идем, – проговорила мисс Хостеттер. – Сюда идут полицейские с собаками.

Когда они вышли из здания № 227, полицейские с собаками прочесывали пустырь в четверти мили от депо.

Женщины сели на автобус у входа в транспортный цех и молчали всю долгую, томительную дорогу до проходной.

От выхода им надо было идти к разным автобусным остановкам.

– До свидания, – с натугой выговорила Эми.

– Увидимся завтра утром, – тоже с трудом ответила мисс Хостеттер.