В Канаде ему повезло, как не многим русским эмигрантам. Максиму Окуневу досталась хорошая работа. Он дорожил ею, что, однако, не помешало ему, освоившись в фирме, осторожно начать поиск дополнительных доходов. Эти доходы могли быть и больше, но рисковать своим местом Максим не хотел – даже несмотря на постоянные упреки Ирины, которая, узнав «настоящую» жизнь, постоянно ставила в пример Максиму мужей своих приятельниц, вместе с нею гулявших с детьми.

При этом Максим испытывал сильную зависимость от жены. Возможно, он даже любил ее. Другие мужчины радовались командировке как возможности отдохнуть от домашних проблем, Максим же считал дни, когда он снова сможет увидеть свою Айрин, как потребовала она называть себя в Канаде. Кроме того, Максим нервничал, как бы за время его отсутствия коллеги не обнаружили чего-нибудь в его делах…

Поэтому сейчас Максим Окунев пребывал в не лучшем расположении духа. Уставший после долгого перелета через Антлантику, он пил кофе в лондонском аэропорту и безо всякого интереса перелистывал утреннюю газету, начиная с последней страницы. Поэтому его внимание не сразу привлек крупно набранный заголовок на первой странице: «Покушение на Джеймса Кристиана Харпера». Почувствовав холодок внутри, Максим насторожился. Фотография в середине страницы изображала Сандру – несмотря на неудачный ракурс, он узнал ее сразу.

«Ну что, не принесло тебе счастья твое богатство?» – усмехнулся он, вспомнив недавнюю встречу в Анцио, когда Сандра вела себя так холодно, всем видом демонстрируя, что между ними нет и не может быть ничего общего. Может, хоть теперь она изменит свое отношение к старому другу?..

Поразмыслив, Максим решил попробовать снова встретиться с Сандрой. Командировка в Лондон уже не казалась ему такой неприятной.

Дворецкий Дженкинс, встретив Мельдерса у дверей, повел его по сумрачному коридору. Мельдерс, редко бывавший на половине Лиз, отметил про себя, что здесь все осталось как при жизни Теренса, хотя вторую половину дома, где жили Джеймс и Сандра с Корой, уже давно перестроили до неузнаваемости. Не поддаваясь происходившим в доме переменам, Лиз Харпер противопоставляла свое незыблемое положение здесь тому временному, в котором, по ее мнению, находилась невестка.

Перед дверью кабинета Мельдерс поправил галстук. Он волновался. Вдова Теренса Харпера встретила его, сидя в кресле за рабочим столом. Неяркий свет, фамильные портреты на стенах, фотография Теренса на письменном столе… Все демонстрировало сдержанность, достоинство и безупречный вкус. На столе перед Лиз лежал изящный блокнот, в котором она делала какие-то заметки. Она кивнула Мельдерсу и жестом предложила ему сесть.

– Вы, конечно, помните, мистер Мельдерс, – без предисловий сказала она, – что я поручила вам собрать подробную информацию о моей невестке.

Мельдерс слегка наклонил голову.

– Это было очень давно, миссис Харпер. С тех пор вы ни разу не вспоминали об этом поручении, и мне показалось, что о нем следует забыть… – Лиз метнула в него недовольный взгляд, Мельдерс выдержал его и лишь потом добавил: – Тем не менее, я исполнил ваше поручение.

Глаза пожилой женщины вспыхнули на мгновение жадным интересом, но ее голос остался спокойным.

– Я понимаю, мистер Мельдерс, что вы были удивлены моим молчанием, и благодарю вас за исключительный такт, с которым вы поддержали его. Признаюсь, я избегала этого разговора. Но будем считать, что ситуация изменилась. Итак?

– Миссис Харпер, – внимательно наблюдая за выражением ее лица, проговорил Мельдерс, – молчание с моей стороны основывалось не только на такте, как вы любезно предположили. Если бы я узнал что-либо, несущее угрозу безопасности мистера Харпера или Корпорации, мне пришлось бы, презрев приличия, обратиться к вам или даже к самому мистеру Харперу. Но дело в том, что я ничего такого не узнал. – Мельдерс готов был поклясться, что по лицу Лиз пробежала тень разочарования. «Как же надо ненавидеть невестку, – подумал он, – чтобы противопоставить эту ненависть безопасности собственного сына!» – Вся жизнь Сандры Сеймур, – продолжал он, – от рождения до прибытия в Лондон, абсолютно прозрачна. Единственным темным пятном для меня остается ее пребывание в Ламбервиле, однако, об этом периоде, полагаю, мистер Харпер осведомлен лучше меня. А в остальном… Семья, друзья по колледжу, первая любовь, учеба, бизнес – все вполне логично. Однако… – Мельдерс внезапно замолчал.

– Что вы имеете в виду? – сбросив маску невозмутимости, Лиз буквально впилась в него взглядом.

– В этой биографии все слишком логично, миссис Харпер. В любой человеческой жизни присутствуют какие-то странности, необъяснимые повороты судьбы. Но биография вашей невестки не дает повода для разночтений. В ней все гладко. Слишком гладко, – Мельдерс вновь сделал акцент на слове «слишком». – Если бы речь шла о жизни какой-нибудь провинциальной продавщицы, эта гладкость не вызвала бы у меня никаких вопросов. Но в жизни людей, посвятивших себя крупному бизнесу, да еще в Америке…

Услышав слово «Америка», пожилая женщина презрительно усмехнулась.

– Продолжайте, пожалуйста, мистер Мельдерс, – приказала она.

– Позвольте мне высказать одно предположение. Подчеркиваю, всего лишь предположение…

– Я слушаю вас.

– Жизнь вашей невестки настолько лишена неожиданностей, что иногда кажется мне придуманной, – отчетливо проговорил Мельдерс. – Если бы мне пришлось сочинять для кого-либо то, что иногда называют «легендой», она была бы столь же гладкой. Но я позволю еще раз напомнить вам, миссис Харпер, что это предположение. Ему нет никаких подтверждений.

– Так добудьте их, мистер Мельдерс! – воскликнула Лиз. – Я чувствую, что вы абсолютно правы.

Мельдерс посмотрел на собеседницу, и она напомнила ему охотника, почуявшего дичь.

– Но я хотел бы знать, миссис Харпер, – осторожно произнес он, – что я должен считать целью моего расследования?

– Я убеждена, что мой сын совершил ошибку, – твердо сказала она. – Ее нужно исправить. Лучше поздно, чем никогда. Я хочу, чтобы эта женщина, – Лиз с трудом удержалась, чтобы не произнести «эта ужасная женщина», – покинула мой дом и исчезла из жизни моего сына.

– Несмотря на то, что она мать… Коры?

– Вы забываетесь, мистер Мельдерс, – маска ледяной невозмутимости вернулась на свое обычное место.

– Прошу прощения, – он наклонил голову. – Но я должен был убедиться в твердости ваших намерений. Ведь чтобы достичь названной вами цели, даже серьезного разоблачения может оказаться недостаточно. Супруга цезаря вне подозрений… Необходимо, чтобы ваш сын сам изменил свое мнение о ней.

– Боюсь, это слишком сложная задача, – Лиз поджала губы.

– Но если вы ее поставите передо мной… – Мельдерс позволил себе едва заметно усмехнуться, и Лиз Харпер посмотрела на него вопросительно. – Думаю, я могу кое-что сделать.

– Каким же образом?

– Я не хотел бы пока говорить об этом. Но, чтобы начать действовать, мне нужно ваше согласие.