– Но ты же будешь опять варить лакричные леденцы? – спросила Винни.

– Зачем? Разве в мире мало лакричных леденцов?

Винни почувствовала, как Сесилия толкает её локтем в бок, и замолчала. Ничего. Об этом мы подумаем позже.

– Хорошо, мы только зайдём туда ненадолго – и сразу вернёмся, – кивнула Винни. Она встала и подтолкнула Генри, призывая его идти во флигель.

– А я немного посижу здесь и подумаю о времени. Какие долгие дни! Как много часов в каждом дне! Целые горы времени…

Винни с трудом сдерживалась, пока они не подошли к двери флигеля.

– Вы слышали, что он сказал? – прошептала она. – «Разве в мире мало лакричных леденцов?» Не самое подходящее время для таких заявлений! Но как ловко ты выпросил у него ключ, Генри!

– Дедушка странный, – вздохнул мальчик.

– Похоже, ему разонравилась лакрица, – покачала головой Сесилия. – Теперь придётся взять всё на себя, Винни! Возможно, в книге найдётся и совет, как избавиться от передозировки магией?

– Я такого пока не нашла, но и книгу листала слишком быстро. Давайте поторопимся – вдруг дедушка передумает и придёт за нами, – тихо ответила Винни.

Во флигеле Сесилия сразу же поднялась по лестнице к верхним полкам и подала Винни банки с сушёными травами. Винни разложила в мешочки точно отмеренные порции – горстку тысячелистника, немного белокопытника, чуть-чуть полыни, сушёные ягоды ежевики… всего семь ингредиентов, – и все мешочки Генри рассовал по карманам. Выходя из флигеля, они заметили сидящих на крыльце бабушку и дедушку. Держась за руки, Рут и Герберт смотрели на детей, но, казалось, их не видели.

– Боже мой, у них глаза как у Марисы – совершенно пустые! – пробормотала Сесилия.

– Ей можно так смотреть, она совсем слепая, – покачал головой Генри.

Винни охватил озноб. Выходит, она превратила бабушку с дедушкой в пустые оболочки, которые больше не могут ни думать, ни чувствовать?! Когда же это закончится, когда они придут в себя?!

– Они не должны знать, что у нас в карманах, Генри, – обратилась к брату Сесилия, – и что мы несём в дом сушёные травы!

Можно было и не предупреждать. Бабушка не проронила ни слова, даже не повернула головы, когда дети вернули дедушке ключ. Прикрыв глаза, она нежилась на солнце. А дедушка просто молча положил ключ в карман, как будто у него ненадолго одолжили ключ для консервных банок, а не от хранилища волшебных трав.

– Какой ужас! – вздохнула Винни, раскладывая добычу наверху в комнате. – С каждым днём им становится хуже!

– Можно подумать, им всё равно или они обо всём забыли, – подтвердила Сесилия. – Знаешь, Винни, мне кажется, здесь что-то посложнее, чем твои волшебные монетки!

– И что же? – Винни поставила большую кастрюлю на конфорку, чтобы проверить, уместится ли. Кастрюля стояла крепко. – Что сотворило с ними такое?

– Понятия не имею, – призналась Сесилия. – В любом случае, пора спросить совета у Хьюго и других из их троицы. Самим нам не справиться.

Винни нахмурилась:

– А вдруг они догадаются, что мы здесь затеяли? – Винни достала из футляра для зубной щётки сухие стручки. Оставалось надеяться, что это те самые стручки из рецепта дедушки, однако долго держать их в руках не стоило, иначе мысли путались и тонули в тумане. – Давай им не будем ничего говорить, пока не сварим эликсир? – предложила Винни. – Вдруг они не разрешат нам закончить начатое? – Она встала и пошла в ванную, чтобы налить в кастрюлю воды.

– Хорошо, отложим этот разговор, – кивнула Сесилия. – Но за те сутки, пока варится эликсир, надо выяснить, почему бабушка с дедушкой такие странные и всё забывают!

– Может, кто-нибудь хочет, чтобы они забыли своих внуков? – предположил Генри.

Винни и Сесилия ошеломлённо переглянулись.

– ОН! – одновременно выдохнули сёстры.

– Так, я ещё раз помешаю, – сказала Винни, бросив взгляд на часы на стене. – Сейчас тридцать две минуты двенадцатого. Теперь варим ровно сутки на небольшом огне, – произнесла она, убавляя огонь до минимума.

О дедушкином предупреждении, которое он написал на этом рецепте от руки, Винни старалась не вспоминать. Она чувствовала, что справится, в ней бурлила магия, эликсир получится, и тогда…

– От супа пахнет малиновой жевательной резинкой, детским садом и мокрыми носками, – сказал Генри.

– Там, где дети, всегда так пахнет, – кивнула Сесилия. – Ничего особенного, никто не заметит. Мы просто ещё разок проветрим комнату!

Оставив кастрюлю тихо булькать на маленьком огне под широко открытым окном, они втроём поднялись на этаж выше, чтобы поделиться своими подозрениями с троицей друзей. Постучав к Нинетт и услышав «Входите!», они открыли дверь и увидели всех троих – Нинетт, Марису и Хьюго – за круглым белым столом, на котором стояли большой белый чайник, чашки и тарелка шоколадного печенья.

– Дети! – услышав их шаги, воскликнула Мариса. – Хотите чаю?

– И печенья, пожалуйста! – Генри протянул к столу свою маленькую ручку.

– Мы пришли просто поговорить о бабушке и дедушке, – сообщила Сесилия. Не услышав ответа, она заговорила настойчивее: – Мы хотели сходить во флигель, Хьюго вам, наверное, рассказал…

– И я вам не позволил, – тихо ответил Хьюго.

– А потом мы встретили дедушку и попросили у него ключ, – садясь за стол, сказала Винни.

– И он нам его дал, – закончил рассказ Генри.

– А вы, конечно, бесстыдно воспользовались его слабостью! – От возмущения Хьюго даже стукнул по столу кулаком.

Мариса разочарованно покачала головой, а Нинетт сделала недовольный и одновременно вопросительный знак руками.

– Извините, – сказала Винни.

Однако она была рада, что другой секрет остался нераскрытым. Если троица устроила такой скандал из-за ключа к флигелю, страшно представить, что они скажут, узнав о намерении сварить эликсир!

– Но вы же сами видите, что бабушка с дедушкой уже два дня не в себе! – заявила Сесилия.

– Они забыли всё, что говорили нам раньше! – всхлипнул Генри.

– Их поведение в последние два дня действительно можно назвать странным, – признал Хьюго. – Но причина их психического расстройства, извините за столь неуважительное выражение, всё же вполне очевидна!

– Неужели? – все обернулись к Хьюго, с нетерпением ожидая продолжения.

– Смена их настроения совпала с тестированием новых леденцов. Тогда-то всё и началось.