— Ну про то, как он инсценировал свою смерть, а сам работал на джингошей?

Алиса вытаращила глаза. Ничего себе она пропустила!

— Это до… брата было?

— После, — мотнула головой Лиза, поднимая свою машинку в воздух. — Сначала Шинскэ пропал, потом Кирилл якобы погиб, а потом ещё через два года оказалось, что погиб он только в моих глазах и как личность, — она криво усмехнулась. — Братец Шинскэ мне тогда несколько раз снился, всё грозил пальцем и повторял: «Я же говорил!»

— Могу себе представить, — серьёзно кивнула Алиса. Она теперь припоминала, что брат всегда недолюбливал Лизиного кавалера почему-то. Ей стало неловко за то, что она так мало знала о Лизе. Она вот про Алису вспомнила, на Муданг позвала, везла теперь в своём транспорте пить винишко, а Алиса даже не знала, почему брату не нравился её бывший. О чём они будут говорить весь вечер? — Мы тогда не очень часто общались, — решила попробовать оправдаться она.

— Да со мной тогда половина друзей перестали общаться, — легко сообщила Лиза. — Я и насчёт тебя не была уверена, в чьём ты лагере.

— Что? — заморгала Алиса.

Машинка начала снижаться в каком-то тёмном переулке.

— Ну, многим не понравилось, что я мало горевала по Кириллу, — скривилась Лиза. — И если его друзей я ещё могла как-то понять в этом отношении, то своих… ну, странно было, в общем. Я тогда какое-то время побаивалась выходить на связь с теми, кто сам первым не вышел, ждала подвоха. Но, я так понимаю, если ты даже не помнишь Кирилла, то ты не из этих?

Алиса замотала головой.

— Я просто сама плохо на связь выхожу, — поспешно пояснила она. — Раньше брат меня везде за собой таскал, а потом… ну, сама я как-то… забываю, пропускаю всё.

— Да Шинскэ и сам куда-то ходил только потому, что я его за ухо тащила, — усмехнулась Лиза. Летательный аппарат приземлился во дворе круглого дома, похожего на толстый гриб. — У вас это семейное.

Она просунула руку между спинками сидений и извлекла глубокую узкую корзинку, в которой в гнезде из мелко настриженной рисовой бумаги инкубировались две красивые бутылки.

— Муданжцы совершенно не переносят алкоголь, — пояснила она. — У них крепче кваса ничего не найдёшь, так что я со своим.

— Ой, надо было привезти, да? — спохватилась Алиса. Она даже не подумала прихватить Лизе с Земли сувенир или какие-то продукты… Ну вот что она за человек, никогда о других не думает!

— Да ну ещё, заказать всё можно! — фыркнула Лиза. — Поскакали, замёрзнешь.

В трактир они зашли, похоже, с заднего входа — через какой-то узкий проход между кухней и удобствами, и только потом в круглый зал, залитый оранжевым светом с цветными узорами. Алиса задрала голову: под потолком над каждым столиком висели гроздья деревянных фонариков со вставками из прозрачного и цветного стекла в ритме разных орнаментов. Сильно пахло жареным мясом в пряностях и немного дымом. Светлое дерево низких столешниц бликовало так, будто его только что залили маслом. Там, где зал граничил с кухней, из стены выпирал бок большой глинобитной печи. В ней шуровал кочергой молодой пузатый мужик с расчёсанной надвое бородой, украшенной бусинами. Однако стоило Алисе с Лизой войти, как он закрыл печь, неторопливо поставил кочергу и церемонно поклонился Лизе под какую-то длинную приветственную фразу. Потом и Алисе поклонился. Она растерялась — надо ли кланяться в ответ или клиентам не положено? Но Лиза уже подхватила её под локоть и потащила за столик, ближайший к печке.

Вскоре столик покрылся блюдами и пиалами, а под вино им принесли две чашечки из прозрачного зеленоватого камня. Алисе показалось, что они маловаты, но Лиза объяснила, что крупнее на всём Муданге не найти, потому что большая ёмкость для напитка у них считается негостеприимной и оскорбительной.

Алиса прикусила губу: уж не на это ли обиделся Ясень, когда она ему в купе чай наливала? В термочашку же наливала, четыреста пятьдесят миллилитров…

— Ну давай за Шинскэ, — предложила Лиза, поднимая чашечку.

Алиса охотно подхватила свою. Вино было сладковатым, но не как сироп, и немного пряным. Алисе внезапно сдавило горло. Кажется, она никогда ни с кем не пила за Шинскэ. Когда он пропал, она больше ни с кем не общалась просто так. Только родители и работа. Но и дома они не поднимали тостов за брата. И вообще о нём не говорили.

— Ты его хорошо помнишь? — выдавила Алиса и срочно закусила навернувшиеся слёзы томлёным мясом с травами. Ох и вкусно же на Муданге кормят!

— Ну как, — вздохнула Лиза. — Я с ним к тому времени уже не так часто общалась. Кирилл, этот выродок, мне и тут подгадил. Шинскэ ни его видеть не хотел, ни его подружку эту долбанутую, которая ещё на Шинскэ запала. Помнишь её?

— Ой, да! — сама себе удивилась Алиса. — Такая всегда в клетчатых рубашках, да? Она у него под калиткой ночевала как-то. Я опоздала на телепорт домой и пошла у него переночевать, а она там сидит! Представляешь⁈ В октябре!

Лиза расхохоталась.

— Господи, вот кому бы хобби не помешало!

— Кстати! — спохватилась Алиса. — А я же его куклу сделала!

— Шинскэ? Покажи!!! — Лиза так потянулась через стол, что едва не положила бюст в закуски.

— Ща, — Алиса закопалась в телефон. Лиза тем временем налила им ещё по одной. — Во!

— Фига-а, как похож-то! — ахнула Лиза. — Блин, у меня даже фоток его всего несколько штук за последние годы. Уже и фоторобот не составлю, понимаешь? Детские ещё есть какие-то… И записи, ну те.

Алиса закивала. Конечно, она понимала, какие записи. До того, как порешить свою музыкальную карьеру, Шинскэ пел не только в опере, но и в гораздо более расслабленной обстановке песни собственного сочинения. Несколько таких посиделок с лёгкой руки кого-то из друзей попали в Сеть, а там очень быстро были разрезаны на клипы и набрали популярность. Те, кто резал, Шинскэ по имени не знали, так что по Сети его клипы стали гулять под кодовым именем Зорро — было в нём что-то такое, наводящее на мысли о плаще и шпаге.

Алиса неуверенно оглядела зал трактира. Своя музыка тут не играла, других посетителей не было. Может, хозяин позволит включить пару клипов? Алиса, конечно, никогда бы не попросила, но Лиза, наверное, знает, как?

— Ща! — заверила Лиза, выставив ладонь перед собой, набрала в лёгкие побольше воздуха, задрала голову и проорала в потолок какое-то муданжское слово. Алиса аж присела. Хозяин явился сию секунду и склонился в ожидании указаний.

Меж тем дверь, ведущая на улицу, открылась, и в зал вошли несколько муданжцев. Хозяин дёрнулся было к ним, но Лиза его остановила и что-то сказала мужикам. Те принялись кланяться и переглядываться, а потом уселись за столик.

— Я