— Сядь удобнее, тебе все еще нужен покой. — Он садится на плетенный стул, задирает мою ногу и ставит между своими бедрами. — Знаешь, я бы с особым удовольствием, убил тебя сам. Вот собственными руками придушил, но не знаю, как потом справлюсь с этим чувством пустоты. Задаюсь вопросом, отчего мне с каждым разом все тяжелее с тобой? Ощущения, которые сидят во мне и терзают, не доставляют удовлетворения. А вечное непослушание скоро доведет меня до точки кипения. — Задумчиво гладит мои стопы. — Когда ты совершаешь эти глупые поступки, повторяя раз за разом свои ошибки с этим повышенным человеколюбием, делая из людей идолов, делишься с ними, принимаешь — это бесит меня. Скажи, сколько тебе надо получить переломов и трагедий, чтобы ты поняла, что так не надо поступать?

— Мне было действительно плохо, и я думала, эти нравоучения мне показались. Оказывается, ты все еще не сменил тактику, может, моей ошибкой было позвать именно тебя? — Хватаю графин с лимонадом, но он тут же выдергивает его из моих рук и наливает жидкость в стакан.

— Ты будто слепая, готова питаться иллюзиями до скончания века. Речь о том, что ты не благодарная по отношению ко мне, но щедрая по отношению к другим. Ты можешь объяснить мне, сколько это продлится? — Отличные выводы делает мужчина, выгибая свою темную бровь.

— Я должна вспомнить что-то хорошее произошедшее между нами? Чтобы подпитывать твое безмерно раздутое эго. Поверить в бред, которым ты бесконечно меня кормишь, и благодарить? Может ты и не заслужил благодарности? И в данный момент отрабатываешь совершенное потакание преступлению, именно поэтому появился при первой моей просьбе о помощи, — высказываю свою мысль, глядя, как у него меняется выражение лица.

— Ты о чем? — Он внимательно следит за тем, как я хватаю его кулон, спрятанный под черной рубашкой, и выставляю перед его носом, вынуждая скосить глаза. — Не вижу связь с твоими обвинениями.

— Что, если ты прикрывал Джареда, именно поэтому отвез меня на машине? Именно ты стал тем, кто не дал мне возможности быть дома раньше! — громко говорю я. — И потом вы что? Близнецы, носите одинаковые кристаллы? Вы в одной шайке? — Моя кожа начинает гореть, кровь стучать в районе виска. — Хватит причин моей не благодарности? Тех, кто был мне дорог, больше нет. И никто не сможет вернуть. Если только ты не умеешь возвращать время вспять.

Грант убирает мою ногу, встает со стула и поворачивается спиной, с силой сжимая балконные перилла. Его мощная фигура заслоняет мне весь вид на город, ветер, дующий с особым усилием. Он гребаная стена, не пробивная, скрывающая меня от внешнего мира. Человек, поставивший под сомнение все, во что я верила. Тот, кто вполне мог стать кем-то важным.

— Мне очень жаль, что все это время ты делала из меня монстра. Придумала обо мне небылицы и отталкивала. Это все стоит между нами веками. — Он устало вздыхает. — Ты права в одном, их не вернуть. И причина в тебе. Та, кому принадлежит кристалл, моя половинка, а не близнец. Без своего кристалла ты будешь постоянно верить другим, но не мне, отбиваться от вездесущих рептилий в образе человека. Они будут пытаться уничтожить тебя при любой возможности, стоит тебе только сунуть свой нос в их дела. И все, кто, как ты говоришь, дорог тебе, исчезнут. Утонут в реках крови, станут кормом. — Его широкие плечи приподнимаются и затем опускаются, как если бы он сделал успокаивающий вдох. — Я неосознанно пытаюсь тебя защитить на уровне инстинкта. Не знаю, каким образом доказать тебе, что я не он. И мы не с ним. Говорил же уже все в рамках тела, которое в данный момент принадлежит мне. Заметь, я пытался жить без тебя.

Это чертов предел, он пытался с другой. Пока я пыталась ему соответствовать. Отлично! Он поворачивается ко мне лицом, небо затягивает темными тучами и отбрасывает тени. Грант, как отвергнутый ангел, только без крыльев с этим безупречным лицом и телом. Нет никаких возможностей оторваться от созерцания его, словно его кристалл работает как неодимовый супер магнит. Я с трудом отвожу взгляд от серых глаз, завораживающих меня, и хватаюсь за наполненный стакан. Если таким образом будет происходить постоянно, и его слова станут проникать в мою душу, никакая броня не поможет. Я превращусь в расползшуюся на асфальте улитку, потерявшую все. А он запросто раздавит меня при первой же возможности.

— Значит, надо заканчивать все это. Я благодарю тебя за помощь и предлагаю оплатить твой обратный перелет, а также беспокойство в денежном эквиваленте. — Привстаю с кресла, поднимаю руку, останавливая его от помощи, которую он пытается мне тут же оказать. Прыгаю мимо брюнета в комнату и роюсь в шкафчиках в поиске чековой книжки.

Позади раздается его громогласный смех, тот самый, от которого я пытаюсь избавиться в воспоминаниях, желанный, вызывающий нежную истому в душе. Не прилично мужчина обхватывает меня за талию и оттаскивает от шкафчика, усаживая на кровать. Сам садится напротив меня на корточки, удерживая мои руки на вытянутом расстоянии.

— Ты все еще не поняла, да? Я и ты неразделимы. У нас не выйдет в одиночку. И как бы ты не хотела, вместе придётся распутать все то, что натворила. И возможно потом у нас будет возможность отпустить друг друга. Но учитывая, сколько я пережил вдали от тебя, как старался забыть, и ничего не вышло… Маленькая надежда, связанная с расставанием не осуществима. Так что привыкай к новому статусу. А теперь по существу. Без особого романтизма представь себе, как сработала твоя идеология «помощь всем страдальцам». — Я фыркаю на его слова. — Картинки в твоей голове, это то, что ждет тебя, если я уеду. Тебя посадят за убийство Матео Родригеса. Ты готова провести остаток жизни в этом ужасном месте рядом с наркодиллерами, проститутками и насильниками? — Он видит мое замешательство на лице.

— Убийство? Маленький Матео? — Выдергиваю свою руку из его ладони, хватаюсь за горло, когда дыхание сбивается. — Он же еще не жил совсем. Чистая душа… Это так не справедливо, но я не видела его с момента как он убежал.

Как ни в чем не бывало, он разматывает мою ногу, освобождая от бинта, дав мне время взять себя в руки. Ужас, перемешанный с отчаянием — чувства, не поддающиеся объяснению. Здравый смысл, оценивающий время, которое играет против меня.

— Я должна чувствовать себя виновной в их смерти? — срывающимся голосом спрашиваю мужчину.

— Нет. Именно поэтому я тебе нужен, кто-то же должен быть твоим громоотводом? Всегда к твоим услугам, — отвечает он, оставляя меня в комнате одну со своими мучительными и пугающими мыслями. Бедный Матео.

Дом, в котором мы все расположились, превратился в пристанище. Все слонялись, не в силах говорить о чем-то, кроме смерти ребенка и моей изуродованной внешности. Синяки с каждым днем становились все страшней, поменяв все цвета радуги, я покрылась желтыми пятнами. Но меня не интересовало то, как я выгляжу, не интересовал уродливый шрам после укуса паука отшельника Теночтитлана, видовое название которого было дано этой гадине, в честь столицы империи ацтеков. Он спокойно себе отдыхал в той пещере, намеренно выбрав сырое и тихое место, пока я не потревожила его. Предполагаю, все случилось, когда мой кроссовок застрял в этой расщелине. Получив разрыв мягких тканей, паук без особого труда пустил в меня яд и был таков. Именно поэтому я чувствовала себя, как в бреду, помогали капельницы, облегчая мое состояние, превращая жизнь в отрезки ясных мыслей, но они не лечили, поддерживали организм.