Именно в зарослях у склона этой скалы скрывался узкий вход в пещеру. Не зная об этом, обнаружить ее было весьма сложно. Гвардейцы заняли оборону и не давали врагам приблизиться. Среди наших солдат были потери, еще на подходе к пещере я заметил их изрешеченные пулями тела.

Я подобрал валяющуюся у моих ног каску убитого гвардейца. Парню она уже без надобности, а мне могла пригодиться. Поднял ее и оглядел. Легкая, явно не металлическая, при этом материал, из которого она изготовлена, кажется весьма прочным. Примерил ее. По размеру каска подходила, но было неясно, как пользоваться массой установленных на ней приспособлений.

– Не подскажете, Советник? – обратился я к Броуди.

– Тут все просто. – Он взял ее у меня из рук, покрутил и замолчал. Наверное, ему нужно было подобрать слова, чтобы объяснить мне доступно и понятно. Я его не торопил.

– Та-ак, – начал он. – Здесь справа переговорное устройство, гвардейцы могут общаться друг с другом и с командованием. У каждого боевого отделения свой канал, свой позывной. Управление голосовое…

Заметив некоторое недоумение на моем лице, Броуди пояснил:

– Просто говорите номер канала и автоматически соединяетесь. Например, «32». Далее – встроенные защитные очки, являющиеся одновременно и… Эм-м, своего рода экраном. Можно видеть в темноте. На инфракрасное излучение очки тоже переключаются голосом. Карта местности, возможность выхода в межпланетную информационную сеть, просмотр редруктированных… – Тут он совсем замялся и передал каску обратно мне: – Со временем сами разберетесь.

– Благодарю…

– Фонарик на каске включается тоже голосом, – торопливо сказал Броуди, радуясь, что хоть эта подсказка подвластна моему пониманию. – Просто скажите «свет».

– Спасибо.

– И в случае чего используйте маску… что-то типа противогазов вашей эпохи…

Он бы еще много чего рассказал, если бы не пришлось отвлечься на новую волну атакующих тварей. Я стрелял по ним из автомата, но меня продолжала беспокоить одна мысль. Почему твари не применяют против нас серьезного оружия, хотя, как показывали события, оно у них водилось в избытке? Два спасательных катера были сожжены сразу, третий всего через несколько минут. Что в следующий момент придет в их уродливые головы, понять было сложно, но, следуя логике, мне казалось, что рано или поздно они возьмутся за пушки. Своими размышлениями я поделился с Советником.

– Как только остатки спасательной команды пробьются к нам, – ответил он, – уйдем в глубь пещеры, там есть где закрепиться.

– Вы сообщили на базу, что здесь приключилось? Вызвали еще корабли?

– Подмоги не будет! – в отчаянии рявкнул Советник. – Твари каким-то образом глушат наши сигналы.

Пока профессор Левин занимался ранеными, мы сосредоточили всю мощь нашего огня на противнике, пытаясь помочь спасательной команде пробиться к нам. Парни отчаянно старались выбраться из этого пекла. Ирония судьбы – мы спасали людей, пришедших нам на помощь.

Надо было торопиться. Враги, увязшие тут, могли в любую секунду применить более мощное оружие.

– Быстрее! – закричал Советник. – Все в проход! Поторапливайтесь!

Гвардейцы из группы спасения бежали к нам, отстреливаясь на ходу. Некоторым не везло, и они падали с простреленными спинами. Раненым мы помочь не могли, как бы это жестоко ни звучало. Вытаскивать их было самоубийством. И беднягу не спасешь, и сам погибнешь.

Справа от меня стрелял Вольфганг – одиночными, тщательно выбирая цели. Слева нещадно палил из автомата Айра Хоскис. Рот у него был перекошен, глаза горели исступленной яростью. Видимо, чужаки так допекли лаборанта, что на смену его страху пришла дикая ненависть. Мне уже доводилось наблюдать такие перемены с людьми на фронте. Главное, чтобы злость не взяла верх над разумом, уберегла от рискованных поступков. Я надеялся, что Айра в душе все равно оставался трусоватым, от этого не избавишься в несколько минут, и со временем мозги у него встанут на место.

Я ошибся.

Наши люди по приказу Броуди уже начинали входить в пещеру, когда на поле боя между нами и чужаками появился гвардеец, тащивший на спине парня с оторванной голенью. Несколько тварей гнались за ними по пятам, стараясь оставаться на одной линии огня с ними, тем самым не давая нам возможности стрелять. Скорее всего, они хотели ворваться на наши позиции с помощью столь нехитрого маневра. Самое поганое, что у них это вполне могло получиться.

Вот тут Айра Хоскис и выскочил из укрытия, словно чертик из табакерки. Он двигался зигзагами, постоянно стреляя короткими очередями.

– Стой! – заорал я. – Не смей!

Но было поздно. Айра отбежал влево и начал автоматными очередями отсекать тварей от упрямого гвардейца. Двое чужаков упали, искромсанные пулями. Другие бросились врассыпную и сразу попали в наши прицелы. Айра дал еще одну очередь, но на этот раз промахнулся. Парень без должной подготовки и боевого опыта едва ли мог долго продержаться, но удивительным образом ему пока везло.

– Назад! – снова закричал я ему. – Беги!

Но молодой ученый не послушал, а может, и не услышал в запале боя, в непрекращающемся грохоте. Сбоку от него черными тенями проскользнуло несколько чужаков. Айра заметил их. Он был чертовски спокоен. Развернул автомат в сторону приближающихся врагов, полоснул очередью.

Теперь чужаки перенесли огонь на Хоскиса. Мы из всех стволов палили по врагам, отстреливая нападавших, но было поздно. Айра уже не мог спастись. Мне кажется, он знал, что время его сочтено, и не боялся смерти. Удивительно, как меняет нас война! В одну секунду, в один короткий миг ты становишься совсем другим человеком…

Плотность огня была чудовищной. Айру Хоскиса, прожившего всю жизнь трусом, но погибшего храбрецом, изрешетили вражеские пули. Колени его подогнулись, и он упал на землю, которую защищал. Оружия он не выпустил. Умер, как подобает настоящему солдату.

Гвардеец с раненым товарищем на спине заскочил за камни. Оказалось, что парень с оторванной голенью был уже мертв, в его затылке зияла огромная, обожженная по краям рана. Получалось, что из большой группы гвардейцев-спасателей живыми из боя вышли лишь несколько человек, из которых у двоих были легкие ранения.

Превосходящие силы противника напирали. Медлить дальше было нельзя, и мы отступили к лазу в пещеру. Гвардейцы включили закрепленные на касках маленькие, но достаточно мощные фонари, осветив ее.

Я оказался единственным обладателем гранаты, да и заходил одним из последних. Так что взрывать проход выпало именно мне. Достал гранату, под руководством Советника и по его настоянию задал время взрыва – две минуты. Затем аккуратно спрятал ее под обломок камня.

– Уходим! – нервно прокричал Броуди. – Расчетное время – минута пятьдесят секунд!

Зная страшную разрушительную силу гранаты, я бы взял фору побольше, но твари не оставляли нам выбора. Они готовы кинуться за нами в любую дыру, их не остановит даже автоматная очередь. Они будут дохнуть под пулями, но лезть напролом.